Жюльетт успели уложить на жесткое узкое ложе в одной из свободных келий и даже раздеть. Кровавое пятно осталось в коридоре. Но сестра Бригитта велела принести чистой ветоши и подстелить под тело женщины кусок плотной ткани. А потом принялась ее осматривать и очень тщательно ощупывать.
То, что нашли ее чуткие пальцы, совсем не понравилось монахине-целительнице. Она попробовала слегка надавить на живот Жюльетт, но та в ответ только жалобно застонала.
– Плохо дело, сестры, – заметила старая монахиня. – Нужно срочно сделать отвар из сильных трав, которые только и могут помочь. К счастью, они у нас есть, я только что сама видела.
И она снова пошла в свою маленькую пристройку, так быстро, как только позволял ее возраст. Вернулась довольно скоро, в руках у нее был сосуд с исходящим паром травяным отваром, запах которого тут же заполнил маленькую келью и растекся по всему коридору. И принялась поить свою подопечную из ложечки. Жюльетт морщилась – отвар был очень горьким, – но послушно глотала горячую жидкость.
– Пей-пей, дочь моя, – приговаривала монахиня, – горько, знаю, но это единственное, что может помочь тебе. Ты ведь не хочешь умереть от кровотечения, нет?
Жюльетт умирать не хотела. Она жаждала вернуться домой и увидеть стены родной крепости и синее озеро под ними, обнять мать, отца, родных. О большем думать было нельзя, хотя за долгие месяцы своего пребывания при дворе принца Уэльского она отчетливо поняла, что любовь к Филиппу де Моррену, казавшаяся ей раньше эфемерным облачком на ясном небосводе ее жизни, уже прочно укоренилась в сердце и дала мощные ростки. Теперь ее было не вырвать, а сложившиеся обстоятельства жестоко перечеркнули для нее возможность счастья. Но жить хотелось все равно.
И пришлось, преодолевая боль, бороться за себя. Они боролись вдвоем.
Старая монахиня не отходила от девушки. Она постоянно поила ее своими отварами и продолжала ощупывать все еще напряженный живот. Наконец момент показался целительнице подходящим.
– Сейчас может быть очень больно, дочь моя, но это необходимо сделать, поверь, – предупредила она и резко надавила на живот.
Жюльетт задохнулась от острой боли, а кровь струей хлынула из ее тела. И вместе с излившейся кровью выскочил маленький комочек зародившейся в ней плоти.
Сестра Бригитта вздохнула с облегчением.
– У нас получилось, дочь моя, – улыбнулась она, – молитвы сестер и мои травы сделали свое дело. Возблагодарим же Господа нашего за его неизреченную милость.
И она истово перекрестилась, прочтя краткую, но горячую молитву.
А потом начался новый этап. На живот Жюльетт постоянно клали холодный колотый лед в широкой плоской миске из какого-то металла и без конца поили ее травами, но теперь другими, не такими горькими. Ее накормили бульоном из курицы, специально сваренным для больной, – монахиням не полагалось такой еды – и даже напоили красным вином, что было и вовсе недопустимо в стенах обители. Но сестра Бригитта твердо решила отстоять у смерти эту молодую жизнь и надеялась, что Господь простит ей эти маленькие прегрешения. А настоятелю Редингского монастыря отцу Жюльпису об этом знать и не нужно. Он все равно не поймет ее. Для него спасение души куда важнее спасения самой жизни, и отклонений от строгого устава он не признает.