Отчаяние готово было поглотить Жюльетт целиком. Но тут перед глазами ее всплыла картина, которую она увидела на глади озера. Женщина не могла понять, почему так вышло, но Жан-Пьеру удалось убедить ее, что озеро никогда не ошибается в том, что показывает человеку. И, значит, они с Филиппом снова будут вместе. Когда это случится, она не знала. Но верила. И это позволило ей справиться с ударом и жить дальше. Как же ей хотелось стать счастливой вопреки всему, что сделал с ее жизнью ненавистный Эдуард!
Лето было в расцвете, а Эсти становилась с каждым днем все тяжелее и неповоротливее. Жюльетт много времени проводила рядом с ней, играла с малышом Брэдом, всячески отвлекала невестку от мрачных мыслей. Эсти вынашивала свое второе дитя гораздо трудней, и это ее беспокоило. Жюльетт тоже волновалась за молодую женщину, которая стала ей очень близка за то время, что жила в их замке. Однако свои переживания она старалась прятать как можно глубже, не показывая собственного страха. Это поддерживало моральный дух Эсти и помогало Жюльетт отвлекаться от собственных переживаний.
Когда осень была уже на пороге, Эсти вообще почти потеряла способность передвигаться. Ноги ее уподобились тумбам, живот стал необъятным. Повитуху из деревни под стеной замка забрали в господские покои, чтобы она была рядом в любой момент. Жюльетт уже не отходила от невестки, старалась не оставлять ее одну ни на минуту.
И вот в первых числах сентября у Эсти вдруг отошли воды. Их было так много, что, казалось, они способны разлиться озером и затопить весь замок. И тут же начались роды. Поднялся переполох, забегали слуги, спешно делались последние приготовления.
– Ты только не оставляй меня, Жюльетт, – взмолилась вдруг Эсти, – держи все время за руку, мне кажется, так будет легче.
Она взглянула на золовку, и у Жюльетт сжалось сердце. Лицо Эсти стало белым как мел, а в глазах, казавшихся огромными, застыл всепоглощающий страх.
– Я боюсь, Жюльетт, – призналась она, – почему-то я очень боюсь в этот раз.
Сердце девушки наполнилось в ответ на эти слова горячим сочувствием и желанием защитить жизнь матери и готового прийти в этот мир младенца, ее второго племянника.
– Все будет хорошо, Эсти, – проговорила она с уверенностью, которой, откровенно говоря, в себе не ощущала, – я знаю это. Ты только доверься повитухе и делай все, как она говорит. А я буду держать тебя крепко-крепко, дорогая, изо всех сил.
И она ободряюще улыбнулась. Лицо Эсти слегка порозовело, из глаз ушел охвативший ее дикий ужас.
– Да, – прошептала она, – я готова.