Он убрал ее руку от своего лица и покачал головой. Ее сочувствие и жалость были просто невыносимы, он не заслуживал их. Но Бронте заслуживает правду, чтобы суметь защитить себя от него. Он смотрел, как садится солнце за линию горизонта и думал, как сильно отличается это роскошное место от подвала, в котором его держали.
– Меня долгое время мучили кошмары уже после того, как я оказался дома. Я до сих пор боюсь ездить в лифте и избегаю замкнутых пространств. – Впервые в жизни кому-то смог признаться Лукас. – Они держали меня в темном подвале три дня, я был в ужасе. Но по большей части меня просто игнорировали, за исключением того случая, когда они порезали меня, чтобы убедить моего отца заплатить выкуп.
– Ты ходил к психологу? – с искренним сочувствием спросила она. – Чтобы справиться с травмой?
– Не совсем. – Лукас невесело усмехнулся. – Мой отец однажды взял меня в свой офис на Манхэттене. Прошло чуть больше месяца с момента похищения, и его страшно раздражало, что я все еще просыпаюсь ночами в слезах, а школьные успехи по-прежнему оставляют желать лучшего. Он говорил, что я – его наследник не только потому, что я старший из близнецов, но и потому, что я сильнее характером, чем Алексей. Он говорил, что брат похож на нашу мать, – человек, который не может сдерживать свои порывы и нести ответственность.
– Но тебе же было всего семь лет! – в ужасе проговорила Бронте.
– Знаешь, что самое смешное? Я никогда не подвергал сомнению его оценку. Мне никогда не приходило в голову, что последующее пьянство Алексея и его увлечение наркотиками – точно такая же попытка привлечь внимание отца, как и мое собственное поведение. Я слишком поздно понял, что отцу плевать на нас обоих.
– Что тогда произошло в его офисе?
– Он сказал, что решил не платить похитителям выкуп. Федералы просили его заплатить, чтобы облегчить им поимку преступников, но он отказался. И очень гордился этим.
– Что? – Неподдельный ужас застыл на лице Бронте.
– Он сказал, что дело было не в деньгах, а в принципе. Я был ему не так сильно важен, как деловая репутация Блэкстоунов.
– Он просто подонок. – Ярость Бронте, казалось, пронзила оцепенение, которое сковывало Лукаса почти всю его жизнь. Он не хотел никому открываться, не хотел снова чувствовать эту боль.
– Я всю свою жизнь пытался быть таким же холодным, безжалостным ублюдком, как и он. И у меня это получилось.
Бронте обхватила ладонями его лицо и посмотрела прямо в глаза. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке, но глаза были полны праведного гнева.
– Это неправда. Ты не такой, как он. И ты стоишь в миллиарды раз больше, чем тот чертов выкуп!