Зато малышка Тизар все-таки ответила:
— Лучше воды.
Графин стоял далеко, на отдельном столике, и чтобы добраться до него следовало ссадить адептку с коленей, что было не слишком желательно. Поэтому я воспользовался сложным заклинанием левитации — перенес и графин, и стакан. Потом уже налил.
Снова глянула странно, однако воду выпила, а платок убрала, как бы уведомляя, что слез действительно не будет.
— Вы… когда меня отпустите? — спросила с заминкой.
— Еще минут пятнадцать посидим и пойдешь.
Стоило порадоваться тому, что девушка перестала интересоваться смыслом наших «посиделок», как настигла новая неприятность — Эрика заерзала. Принялась устраиваться поудобнее, ничуть не заботясь о том, какой эффект эти действия могут произвести.
— Кхе-кхе… — намекающе сказал я.
Не сообразила.
Пришлось применить отвлекающий маневр, заговорить:
— Эрика, а вы понимаете, что не слишком прилично предлагать такие книги, — кивок на сборник писем, — мужчине.
Покраснела, как вишенка!
Только вместо покаянного бормотания прозвучало дерзкое:
— Я полагала, вы, прежде всего, преподаватель, а уже потом…
— Да-а-а? — перебил я.
Покраснела гуще, а извиниться и не подумала. Уставилась куда-то в пространство, явно пытаясь отгородиться от моей изумленно-шокированной персоны.
— А кого еще из преподавателей вы рассматриваете в том же ключе?
— Никого. Только вас.
Юное создание вновь продемонстрировало надутые губки, потом добавило:
— Другие писать письма своим возлюбленным не заставляли.
Я фыркнул. Заставлял? Ее? Вообще-то это было предложение, на совершенно добровольной основе, и кто виноват, что малышка Тизар восприняла все так серьезно?
Тут, конечно, следовало закончить препирательства, но…
— И откуда же у вас этот трактат?
— Не скажу.
— Эрика, я, честно говоря, поражен вашими познаниями и интересами, — сказал опять-таки намекая, и в этот раз намек поняли.
— Это не мои интересы! Я…
— Вы вообще читали, что там написано?
— Нет! — выпалила врушка синеглазая. Замялась и добавила: — Но я просматривала. По диагонали. Чуть-чуть.
— И как вам сей «литературный» труд?
Все-таки зря я затеял этот разговор, потому что… я-то тоже просматривал, и тоже по диагонали. И сейчас, учитывая долгое воздержание и близость той единственной, с которой у меня может что-то получиться… В общем, лучше бы молчал!
— Труд как труд, — буркнула Эрика. — Не бывает пошлых слов, бывают пошлые уши.
— Да неужели!
Эрика снова надулась и потянулась за книгой. Демонстративно открыла томик на первой попавшейся странице и заявила:
— Как по мне, тут ничего особенного нет.