— Это ведь кошка выскочила, правда?
Одновременно привычным жестом снимает шляпку и пальто, вешает их в прихожей, открывает дверь на кухне, зажигает там свет, невольно показывая этим, что именно здесь обитатели дома проводят большую часть времени.
Кухня — просторная комната с облицованными керамической плиткой стенами, большим деревянным столом, который драили песком, сверкающими медными кастрюлями. Капитан привычно идет прямо к своему плетеному креслу у печки и садится.
— Наверняка, уходя, я, как обычно, выпустила кошку на улицу.
Жюли разговаривает сама с собой. Она обеспокоена.
— Ну да, конечно. Все двери закрыты. Господин комиссар, пройдемте со мной по комнатам — мне страшно.
Жюли так испугана, что едва осмеливается идти первой. Она открывает дверь в столовую. Безупречный порядок, натертые до блеска пол и мебель говорят о том, что комнатой этой никогда не пользуются.
— Загляните за шторы, пожалуйста.
В столовой стоит пианино, красуются китайские лаковые безделушки и фарфор, которые капитан привез, должно быть, с Дальнего Востока.
Потом — гостиная с мебелью, расставленной в идеальном порядке, как в витрине магазина, где она была куплена. Капитан идет сзади с довольным видом. Они поднимаются по лестнице, покрытой красным ковром. Наверху три комнаты, одной из которых не пользуются. Повсюду чистота, безукоризненный порядок. Приятно пахнет деревней и кухней.
Нигде никто не прячется. Окна плотно закрыты. Дверь, выходящая в сад, заперта, но ключ торчит снаружи.
— Кошка пробралась в дом через какую-нибудь отдушину, — говорит Мегрэ.
— Их у нас нет.
Все возвращаются в кухню. Жюли открывает шкаф.
— Могу я предложить вам чего-нибудь выпить?
Именно теперь, занимаясь обычными хозяйственными хлопотами, наливая ликер в крохотные рюмки с цветочками, Жюли вдруг особенно остро чувствует отчаяние и разражается слезами. Она украдкой смотрит на капитана, сидящего в своем кресле. Ей так тяжело на него смотреть, что она отворачивается и лепечет, чтобы отвлечься:
— Я приготовлю вам комнату для гостей.
Ее слова прерываются рыданиями. Она снимает со стены белый передник и утирает слезы.
— Предпочитаю остановиться в гостинице. Тут есть какая-нибудь гостиница?
Жюли смотрит на маленькие настенные часы; такие обыкновенно выигрывают на ярмарках, и тиканье их естественно вписывается в патриархальную обстановку комнаты.
— Да, есть. Сейчас там еще не спят. Это по другую сторону шлюза, как раз напротив бистро, которое вы видели.
Однако ей не хочется отпускать его. Вероятно, она боится остаться одна с капитаном, на которого теперь не смеет и взглянуть.