— Вам велели лежать в постели.
— Чепуха. Когда лежишь, к голове приливает больше крови, чем когда сидишь. Если к нам будут приходить посетители, раз уж я не могу ничего поделать с этим безобразием на лице, то, по крайней мере, не обязан грешить против правил приличия. Неси белье.
Пока он перемещал свои объемы сперва в сидячее положение на краю кровати, а потом в вертикальное, перемежая эти изменения глухими стонами, я собрал необходимую одежду. Он снял окровавленную пижамную куртку и недовольно оглядел ее. Я принес мокрое и сухое полотенца, и, пока мы приводили его в порядок, он давал мне инструкции:
— Все, что мы можем, это начать перебирать все возможные варианты, пока не наткнемся на факт, который допускает единственное толкование. Ненавижу подобные методы, но на данный момент у нас нет другого выхода. Ты знаешь, как чернить кожу жженой пробкой? Тебе придется попробовать. Раздобудь пробку — думаю, можно нажечь ее спичками — и ливрею «Кановы» среднего размера, в комплекте с кепи. Но сперва закажи разговор с Нью-Йорком. Нет, не эти носки, неси черные, вряд ли я буду в настроении менять их перед обедом. Надо будет выкроить время и закончить репетировать речь. Я надеюсь, ты помнишь номера Сола Пензера и инспектора Крамера. Но если мы получим нужный нам факт от них, то не следует рисковать тем, что этот подлец узнает о нашем запросе. Нельзя предоставлять ему эту возможность.
14
Мой приятель Оделл стоял у колонны. Над его головой нависал широченный пальмовый лист, а глаза излучали недоверие, которого я не заслуживал.
— Нет, я не стану зазывать ее в номер, — продолжал настаивать я. — И не собираюсь разнюхивать чужие секреты. Говорю как есть, я просто хочу удостовериться, что приватность телефонного разговора не будет нарушена. Это не недоверие, это предосторожность. А насчет того, что тебе надо сперва получить согласие управляющего, то какой же ты, к черту, сыщик, коли не распоряжаешься в собственном хозяйстве? Пойдем со мной, и сам все увидишь. Если тебе что-то не понравится, можешь бросить в меня камнем. И вообще, что у вас за курорт такой, для гостей опасный? Увернешься от камня — попадешь под пулю!
Все с тем же недоверием он отклеился от колонны.
— Ладно. Чтоб я еще когда пошутил. Разве что только про ковбоев да рыжих теперь. Идем, клоун.
Мы пересекли вестибюль, завернули за лифты и очутились в узком проходе, по сторонам которого шли двери с матовым стеклом. Он открыл одну из них и жестом пригласил меня войти. Дверь вела в небольшую комнату. Из мебели в ней был только коммутатор, протянувшийся по всей ее длине футов этак в пятнадцать, шесть юных дев в ряд, спиной к нам, и стулья, на которых эти девы и сидели. Оделл подошел к крайней, поговорил с ней и показал мне на третью в ряду. Сзади она выглядела непримечательной худышкой, но, обернувшись, явила нам свежее светлое личико и симпатичные голубые глаза. Оделл сказал что-то и ей, и она кивнула в ответ.