За несколько минут до того как нас пригласили в зал, явилась Дина Ласцио. Разговоры стихли. Ее отец Росси и следом Вукчич поспешили к ней, а затем и другие подошли выразить свои соболезнования. Безутешная вдова из нее получилась не лучше, чем из меня — кружащийся дервиш, но ведь не может женщина, собираясь в недолгую поездку с мужем, всякий раз брать с собой траурный наряд на случай внезапного убийства супруга. И я не мог осуждать ее за появление на пиру, потому что знал, что это Ниро Вульф попросил Сервана лично уговорить ее прийти.
За столом я снова оказался рядом с Констанцей, что вполне меня устраивало. Вульфа усадили по правую руку Сервана. Вукчич сидел рядом с Диной Ласцио, ближе к противоположному концу стола. Лиггет и Мальфи сидели рядом напротив меня. Беррэн был напротив Вульфа, по левую руку Сервана, что, по моему мнению, было большой честью для человека только что из кутузки. Рядом с ним сидел Клэй Эшли, безуспешно старавшийся выглядеть дружелюбно. Остальные сидели кто где, лишь изредка перемежаемые вкраплениями женщин. Перед каждым из нас лежало отпечатанное типографским способом меню:
ОБЕД ПО-АМЕРИКАНСКИ
Устрицы, запеченные в раковинах
Черепаха по-мэрилендски / «Битое» печенье
Жареная молодая индейка
Рисовые крокеты в айвовом желе
Лимская фасоль в сливках / Булочки «Салли-ланн»
Авокадо «Тодхантер»
Ананасовый шербет / Бисквит
Висконсинский сыр / Черный кофе
Официанты под руководством Моултона приносили и уносили блюда, и Луи Серван с суровым достоинством, смешанным с изрядной долей беспокойства, следил за всем происходящим. Однако первое же блюдо должно было рассеять его тревоги, ибо устрицы оказались такие жирные, вкусные и ароматные, что казалось, будто они вскормлены с рук арахисом и голубикой. Их подали с большой церемонией и даже с некоторой помпой. Поставив перед каждым по огромной миске с целой дюжиной устриц, официанты выстроились перед ширмой — той, за которой 48 часов назад было спрятано тело Филиппа Ласцио. Затем дверь в буфетную отворилась и в зал вошел темнокожий повар в сверкающем белизной поварском колпаке и фартуке. Он сделал несколько шагов и выглядел настолько смущенным, что, казалось, вот-вот шмыгнет назад, но Серван встал, поманил его, повернулся к столу и обратился к собравшимся:
— Я хотел бы представить вам мистера Гиацинта Брауна, рыбного шеф-повара курорта «Канова». Устрицы перед нами — его работа. Судите сами, достойны ли они быть поданными Les Quinze Maîtres. Мистер Браун просил меня сказать вам, что он ценит оказанную ему честь. Не так ли, Браун?