Молчание. Я продолжил:
— Прошлой ночью в Огайо с рельс сошел товарный состав. Сто свиней передавило!
Он открыл глаза и начал было вставать, но его рука соскользнула с подлокотника, и он плюхнулся обратно.
— Ты уволен с момента нашего возвращения домой в Нью-Йорк, — объявил он. — Возможно. Дома поговорим.
Он явно приходил в себя, и я широко ухмыльнулся.
— Это мне вполне подходит. Я все равно собираюсь жениться. Что вы думаете о малышке Беррэн?
— Тьфу.
— Фукайте сколько угодно. Думаете, десять лет жизни с вами убили во мне все чувства? Думаете, я неподвластен...
— Тьфу!
— Что поделать, вчера вечером в вагоне ресторане мне было откровение. Может, вы и не заметили, какая она красотка, вам-то до женщин дела нет. Конечно, я еще не открылся ей. Не могу я же просить девушку выйти замуж за простого частного сыщика. Но я решил сменить ремесло и доказать, что достоин ее...
— Арчи. — Он выпрямился и в его голосе зазвучали угрожающие нотки. — Всё ты врешь. Посмотри мне в глаза!
Я постарался выдержать твердый взгляд и уже думал, что шутка удалась, но его веки опустились, и я понял, что потерпел поражение. Мне оставалось только широко ухмыльнуться.
— Чтоб тебя! — облегченно выдохнул он. — Ты представляешь, что такое брак? Девяносто процентов мужчин старше тридцати лет женаты, и представляют собой жалкое зрелище! Ты понимаешь, что жена начнет настаивать на том, чтобы тебе готовить? Ты знаешь, что все женщины без исключения верят в то, что путь еды до желудка значения не имеет? Ты можешь себе представить, что женщины никогда... Кто там?
Стук в дверь раздался уже во второй раз, погромче. В первый раз я проигнорировал его, потому что не хотел прерывать Вульфа. Я прошел через гостиную и открыл дверь. И, хотя меня редко застают врасплох, замер в изумлении. На пороге стояла Дина Ласцио.
Ее глаза казались больше обычного, и в них не было обычной поволоки.
— Можно войти? — спросила она низким голосом. — Мне надо видеть мистера Вульфа.
Я отступил, давая ей пройти, закрыл дверь и указал на комнату Вульфа:
— Сюда, пожалуйста, — и пропустил ее вперед.
Единственной эмоцией, отразившейся на лице Вульфа при виде Дины Ласцио, было узнавание.
— Польщен, мадам, — кивнул он ей. — Прошу меня извинить, я позволяю себе не вставать. Придвинь кресло, Арчи.
Она беспокойно огляделась.
— Мистер Вульф, могу я поговорить с вами наедине?
— Боюсь, что нет. Мистер Гудвин мой доверенный помощник.
— Но я... — Она продолжала стоять — Мне трудно довериться даже вам...
— Ну что ж, мадам, если вам так трудно... — Вульф не стал договаривать.