Я помотал головой.
— Нет, я все выложил.
— Вы больше ничего не припоминаете, что случилось, скажем, в гостиной или еще где-либо, какую-либо неожиданность или важный разговор?
Я ответил отрицательно.
— А днем?
— Ни днем, ни ночью.
— А когда Вульф тайно позвал вас в банкетный зал и показал тело Ласцио за ширмой, что он сказал вам?
— Он позвал меня во всеуслышанье, а вовсе не тайно.
— Да, но только вас. Почему?
— Его спросите, — пожал я плечами.
— Так что он сказал?
— Я же уже все рассказал. Он спросил меня, мертв ли Ласцио, и я убедился в том, что да, мертв. И тогда он попросил меня позвать Сервана.
— И это все, что он сказал?
— Ну, он еще отпустил замечание про приятную поездочку. Порой он не может сдержать сарказма.
— Мне кажется, это чересчур хладнокровно. У него были причины не расстраиваться по поводу смерти Ласцио?
Я резко сбавил обороты. Если из-за меня мы внезапно попали бы в центр внимания, Вульф меня никогда бы не простил. Я-то знал, зачем Вульф позвал меня одного и осведомился насчет состояния моей памяти. Ему было известно, что важных свидетелей могут не выпускать из штата или обязать вернуться дать показания в суде. И то и другое противоречило его представлениям о приятной жизни. Признаюсь, мне было нелегко сохранять серьезный вид при беседе с простофилей, попавшимся на пролитую в вагоне-ресторане газировку. Но, хотя я не имел ничего против Западной Вирджинии, я вполне разделял желание Вульфа уехать вовремя и лишний раз не возвращаться.
— Конечно же, не было, — ответил я. — Он не был с ним знаком раньше.
— Произошло ли в течение дня что-либо, что сделало бы его равнодушным к судьбе Ласцио?
— Насколько мне известно, нет.
— Было ли ему или вам известно о предыдущем покушении на жизнь Ласцио?
— Мне не было, а его спросите сами.
Из дружбы и долга Толман выбрал долг. Он облокотился на стол, наставил на меня палец и сказал противным голосом:
— Вы врете.
Шериф за его спиной насупился, и атмосфера в комнате резко накалилась.
— Я вру? — удивился я.
— Да, врете. Что миссис Ласцио рассказала вам с Вульфом, когда она приходила вчера днем к вам в номер?
Я постарался не выдать своего удивления и хоть и растерялся, но лишь на мгновение. Неважно, как и сколько они узнали, выбора не было. Я сказал:
— Она рассказала нам, что ее муж рассказал ей, что он обнаружил в сахарнице мышьяк и высыпал его в раковину. Она хотела, чтобы Вульф оградил ее мужа от опасности. Также она сказала, что ее муж велел ей никому об этом не рассказывать.
— Что-нибудь еще?
— Это все.
— Вы же только что мне сказали, что вам ничего не известно о предыдущем покушении на жизнь Ласцио?