Вульф снова вздохнул и оглядел присутствующих.
— Итак, кто бы вы ни были, предположим, что вы прекратите упорствовать и скажете мне правду. Что произойдет? Опять-таки, рано или поздно вам придется столкнуться с местными властями, но уже при совсем других обстоятельствах. Я обращаюсь сейчас к одному из вас, пусть и не знаю к кому, но ему это известно. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы рассказать мистеру Толману и шерифу, как вы пришли сюда по моей просьбе и добровольно дали показания об увиденном в банкетном зале. Если вы скажете правду, то не будет причин вмешивать сюда очевидца, рассказавшего мне об этом. Но будьте уверены, что в случае чего я готов его предоставить. Конечно, им не придется по нраву то обстоятельство, что во вторник ночью вы скрыли от них эти важные сведения, но я рассчитываю устроить так, что они посмотрят на это сквозь пальцы. Я приложу к этому особые усилия. Никто из остальных не будет замешан.
— А теперь, — Вульф снова оглядел всех. — Мы подошли к самой трудной части. Кто бы вы ни были, я понимаю причины вашего молчания и сочувствую им. Вы заглянули в дверь — будучи, несомненно, привлечены грохотом — и увидели представителя вашей расы, стоящего у ширмы. И когда через сорок минут вы узнали, что произошло, вы поняли, что видели убийцу Ласцио. Или хотя бы всерьез заподозрили это. Вы не просто увидели чернокожего, вы, по всей вероятности, узнали его, поскольку он был одет в ливрею «Кановы», то есть работает здесь, как и вы, и когда вы открыли дверь, он стоял к вам лицом. И в этом заключается дополнительная трудность. Если этот человек вам близок и занимает особое место в вашем сердце, то, я полагаю, вы продолжите молчать, невзирая на то, что могу сказать я или может сделать шериф. В этом случае ваши коллеги разделят с вами немало неприятностей, но тут уж ничем не поможешь.
Но если он не близок вам лично, если вы не выдаете его из человеческого сочувствия, или же, сказать точнее, оттого, что он одного цвета с вами, я хочу сделать ряд замечаний. Во-первых, человеческое сочувствие. Это чепуха. Много веков назад люди осознали, что поскольку человек не может защитить себя от убийства в одиночку, ибо убить человека проще простого, то людям следует защищать друг друга. Но если я предоставляю эту защиту вам, то и вы должны предоставлять ее мне, хотите вы этого или нет. Если же вы не выполняете своих обязательств, то вы исключаетесь из общественного договора и оказываетесь вне закона.
Но убийца оказался, как и вы, чернокожим. Признаюсь, это щекотливая ситуация. Общественные договоры включают в себя не только коллективную защиту от убийств, но и множество других вещей. Совершенно очевидно, что в Америке, не говоря уже о других континентах, белые люди исключили черных из некоторых таких договоров. Говорят, что иногда это касается и договора об убийствах; что в некоторых частях этой страны белый человек может убить черного если и не безнаказанно, то, по крайней мере, с хорошими шансами избежать положенной кары. Это прискорбно и плохо, и я не осуждаю чернокожих в их возмущении таким положением дел. Но перед нами реальность, а не теория, и как же вы предлагаете изменить ее?