Прошло пару месяцев с тех пор, как пришли в это место. Швед дежурил в дозоре на стене, а Мила взялась за приготовление пищи. Тем самым слово данное Пекарю они сдержали. Лёха с Серёгой стали частыми гостями в их доме. Никита тоже, как только вышел из лазарета. Мила, зная, что творится у Никиты в голове, придумывала для него различные задания. Они заключались в помощи, которую нужно было срочно оказывать, чтобы он чувствовал себя хоть капельку нормальным, угнетаемый инвалидностью. Живот у Милы вырос в два раза, и сложно было предугадать, когда малыш решится появиться на свет. Оттого Швед нервничал с каждым днём все сильнее, и вскакивал ночью каждый раз, как она издавала стон во сне. В целом им нравилось это место. Здесь было хорошо, как дома. И только он успевал забыться, как вновь вспоминал пацана и Казаха. И на душе скребли чёрные кошки. Мила улавливала настроение и тоже начинала хандрить. Он сразу брал себя в руки.
В один из обычных вечеров, не обременённых дежурством, они сидели в гостиной, наслаждаясь объятиями при свечах. Он рассказывал животику историю о том, как они с мамой познакомились. И в этот самый момент у него в голове зазвучал тоненький смех. Вопросительно посмотрел на Милу, но та сидела абсолютно спокойно. «Показалось, наверное». И вновь. Тоненький смех. Ребёнок толкнул его руку, и она свалилась с живота.
— Это не смешно Мила! — «Как она может так шутить? Это же просто немыслимо!».
— О чём ты, родной?
И снова толчок, и смех. «Папа дынь! Хи, хи».
— Этого просто не может быть!
— Чего? О чём ты говоришь?
— Ты это слышала? Постой, это же твоя фишка. Почему ты не слышишь? Я, кажется, схожу с ума. — «Дынь, дынь, па па па па».
— Милый ты меня пугаешь! — она скрестила на груди руки и сердито на него посмотрела.
«Ма ма бу бу». Он рассмеялся в голос. Ну, хоть кто-то был с ним согласен, что мама «бу бу», а папа видимо совсем ку-ку.
— Ты что слышишь ребёнка? — широко распахнув глаза, спросила она.
— Вроде того.
— И что же он говорит? Это же потрясающе родной! Но почему тогда я не слышу? Ведь дар у меня!
— Этого я не знаю. Но так странно. Он говорил «дынь, папа, мама, бу бу». Считает, что ты много ворчишь, — расхохотался.
— Очень смешно, — надула губы.
В дом ввалился Никита, промокший насквозь от дождя. Стянув плащ и усевшись у огня, выудил из-за пазухи фляжку. Швед вопросительно посмотрел на свою женщину, и та кивнула. «Значит, можно сегодня расслабиться». За кружечкой самогона здоровяк поведал о том, что во время вылазки в город ребята подобрали мужичка одного, который доктором наук оказался. Да и прихватили с собой домой. Доктор этот якобы пока в шоке, но как отойдёт, может, и поведает что-нибудь интересненькое. Наутро Швед отправился к Пекарю. Тот давно его звал выкурить сигару, и он подумал: «А почему бы и нет». По дороге к особняку наткнулся на хилого мужика, который застыл, побледнел и вытаращился.