— Черт, что это со мной? — Он вскочил, раздраженный необъяснимостью своих поступков.
Она получила по заслугам, — он зашагал к двери, мысленно кроя себя по-всякому, — никто не в праве безнаказанно оскорблять графа ла Руа.
Вийон рванул ручку двери так, что та чуть не вылетела с петель.
Да, что это такое! Я что оправдываюсь? — Он вскипел от одной этой мысли. — Пусть валяется здесь, раз уж притащил ее сюда. Выживет, черт с ней, пусть катится на все четыре стороны, а нет, то и не жалко, пусть подыхает. Мне нет никакого дела.
Грохнула захлопнувшаяся дверь, и топот графских сапог загремел по коридору.
* * *
Остаток ночи прошел отвратительно. Опять снился горящий город и светловолосая девушка в прозрачном платье. Она манила его за собой, и он рвался к ней сквозь пламя, сквозь горящие, рушащиеся дома, но никак не мог достичь. Каких-то жалких дюймов всякий раз не хватало, чтобы дотянуться до ее протянутых рук. И еще туман, плотный как желе, он клубился перед ее лицом, мешая ему рассмотреть.
— Да кто ты такая? — Граф вскочил в постели.
Настроение было отвратное, голова гудела от выпитого накануне. Вийон огляделся, — где это я?
Заскрипела отворяющаяся дверь, и в комнату вошла служанка.
— Я принесла вам воду для умывания. — Она поставила тазик на стол и взглянула в мутные покрасневшие глаза графа.
— Где я? — Вийон повторил вопрос.
Служанка отвела взгляд.
— Это бывшая спальня ваших родителей, господин. Комендант Готард приказал приготовить ее для вас.
Она стушевалась и, сделав книксен, поспешила удалиться.
— Дура. — Беззлобно бросил граф в сторону захлопнувшейся двери.
Схватившись двумя руками за край таза, Вийон полностью опустил голову в воду и забулькал. Холодная жидкость приятно охлаждала лицо, разгоняя похмелье. Он терпел до последнего, и лишь когда легкие начали разрываться от удушья, рванулся вверх. Длинные черные волосы заметались из стороны в сторону, разбрызгивая потоки воды. Жадный глоток живительного воздуха наполнил грудь, и граф, перестав мотать головой, довольно улыбнулся.
Хватит страдать ерундой, — он вытер лицо полотенцем и подошел к окну.
Яркое солнце ударило по глазам.
Жизнь прекрасна, — губы растянулись в улыбке, — и никто не сможет испортить мне этот замечательный день.
Он отогнал надвинувшиеся было воспоминания о прошедшей ночи.
Не хочу даже думать об этой ведьме. Выживет — ее счастье, а нет, так пусть горит в аду.
Вийон окинул взглядом мощенный двор и как был, в длинной белой рубахе навыпуск и холщовых штанах, зашлепал босыми ногами к двери.
— Надо вернуться к обычной жизни, — словно убеждая самого себя, он заговорил вслух, — хватит пить и киснуть, пора заняться делами.