— Группе противостоят значительные силы, и мы рискуем понести большие потери.
— Рисковать — это и есть удел спецназа, товарищ генерал. Я знаю, что вы сможете придумать такую схему боя, при которой избежите потерь со своей стороны.
— Я бы не рискнул использовать в столь щепетильном деле кадровых сотрудников российской разведки, — генерал решил зайти с другой стороны. — Будет лучше, если гвинейцы сами перестреляют друг друга, а фантики дяди Сэма, я знаю, у вас водятся в неисчислимом количестве, в том числе и под спутник…
— Генерал, не заглядывайте в мой карман. Лично у меня здесь совершенно иная миссия.
— Хорошо. Какая сумма может быть обсуждаемой?
— Я же сказал — найдите способ решить эту проблему без таких астрономических сумм. У вас в подчинении лучший в мире спецназ!
— Кажется, вы намеревались использовать моих спецов по своим задачам? — вкрадчиво спросил генерал, выждав стратегическую паузу.
— Не забывайтесь, Эдуард Васильевич, — возмутился Шестаков, быстро сообразивший, куда начал клонить генерал. — Или вы хотите получить приказ свыше? Например, от министра обороны?
— Я могу получить приказ, но это ничего не изменит. Вы понимаете, на чем основана успешность работы моих людей?
— Ну и на чем?
— На ответственности.
— В каком смысле?
— В смысле личного отношения к поставленной задаче…
— Хорошо, генерал. Я вас понял. Но у меня действительно ограниченный бюджет, и с меня спросят, на каком основании я допустил нецелевые растраты…
— Я готов подписаться под обоснованием, — заверил генерал. — Нам действительно нужен этот спутник, и мое решение многие поддержат в Москве…
— На какую сумму может быть ваше обоснование? — Теперь вкрадчивость прозвучала с другой стороны линии связи.
Лихой на мгновение задумался, оценивая всю психологическую подоплеку разговора, анализируя все мельчайшие интонации…
— Пять, — уверенно сказал он на выдохе.
— Мне нужна ваша расписка.
— Я же сказал — будет, — облегченно выдохнул Эдуард.
— Присылайте человека с распиской.
— Я приеду сам.
— Договорились.
Генерал отключился, и пару минут приходил в себя от этого разговора. Потом связался с Власовым:
— Андрей Владимирович, поймите меня правильно, но речь может идти только о миллионе.
— Эдуард Васильевич, я буду опираться на эту сумму в переговорах, но мне нечего будет сказать Рамусу, если он не согласится с нашими условиями…
— И, тем не менее, постарайся снизить цену.
— Есть, снизить цену. Я вам перезвоню…
Власов отключился и вышел из машины. Панин вопросительно посмотрел на своего командира, но каменное лицо Власова ничего ему не сказало.