— Ты наверняка не поймешь, но для дочери правителя Северных земель куда лучше быть похищенной, нежели сбежавшей с берийцем.
— Глупости!
— Но Бастиан согласился. Он никому и никогда не расскажет подробностей без моего на то разрешения.
— Если все правда, то ты великий идиот! — в сердцах воскликнула я.
— Мне это казалось верным решением. — Николас встал, нервно сделал пару шагов к окну, потом вернулся. — Да, быть может, я сглупил. В очередной раз подумал о репутации семьи, а не о лучшем друге. Как ты меня назвала? Эгоистичным? Ты права, наверное, так и есть. — Измирский достал из кармана вчетверо сложенный листок бумаги. — Это от Бастиана.
— Что там? — Я с подозрением воззрилась на записку.
— Прочти.
— Нет.
Герцог несколько мгновений смотрел прямо в глаза, а потом развернул листок и кинул мне прямо на колени.
— Читай! — рявкнул он, вновь усаживаясь в кресло. — Читай, это важно.
Я нехотя взяла записку и всмотрелась в строчки. Буквы — неровные и чуть смазанные, написанные в большом волнении, твердили о любви. Нежно, заботливо и очень сиротливо. Бастиан раскрывал чувства, даже не надеясь на взаимность.
Я люблю тебя в тьме полуночной,
В тусклом комнатном свете огня,
Между букв на редеющих строчках,
Сквозь страницы, абзацы, слова…
Я закусила губу. Бывший супруг даже через расстояние сумел затронуть струны моего сердца.
Я люблю тебя — тихо, нетленно,
Словно жаркие капли росы.
Я люблю, и любовь эта ценна
Мягким, теплым кусочком души.
Дыхание перехватило, горло сдавил спазм, который никак не хотел отпускать.
Я люблю тебя в жарких мечтаньях,
В тот незримый, таинственный миг,
Когда руки в горячих дерзаньях
Заплетутся в объятьях немых…
Признание растянулось на целых десять четверостиший. Я дочитала последние строки и поняла, что по щекам текут слезы, а сил их вытереть нет.
— Ты его любишь? — спросил Николас, все это время не сводящий с меня глаз.
— Тебя это касается в последнюю очередь.
— Знаешь, я немного поразмыслил над словами твоего отца, и понял, что он прав. Во всем прав… Ты бы никогда не вышла за меня, верно?
— По своей воле — ни за что, — решительно сказала я, бережно сворачивая письмо.
— А за Басти?
— С чего вдруг тебя это интересует?
— Я видел вас с Настишей за колонной — там, в зале, когда Басти дал развод, — признался Измирский. — Он много хорошего о тебе сказал.
— Слышала, — не стала скрывать я.
— А ведь он тебя любит, — хмыкнул герцог. — Правда любит. Я только тогда понял, что с его стороны это не шутка, не просто соперничество, не желание заполучить в жены богатую наследницу. Он тебя по-настоящему любит. Я как услышал все эти слова про кофе, про любовь к голубому цвету, про все твои привычки… Я же этого не знал! Понимаешь? Я никогда даже не задумывался о таких мелочах.