На попутке добрались до Бурковки, а там и до Лебяжьей Поляны рукой подать.
Обширные колхозные сады были уже пустые: свой урожай колхозники поставляли в госпитали и воинские части. Но все же яблоки кое-где висели. Так, по сборушкам, переговариваясь, собирали яблоки. Послышалось гудение, тягучее и нудное. Друзья как по команде задрали головы. Со стороны Сталинграда летели немецкие бомбовозы.
— Шесть штук, — сказал Мишка. — Без сопровождения истребителей летят, сволочи. Не боятся.
— А чего им бояться? Наших-то истребителей нету, — ответил Генка.
— А вот и есть! — возразил Мишка и показал в сторону Волги.
Над рекой на большой скорости летел истребитель — тупоносый «ишачок». Он резко набрал высоту и вскоре оказался выше бомбардировщиков, а затем, торопливо и как-то суматошно стреляя, ринулся в самую гущу вражеской бомбовозной стаи.
— Горит, горит, зверюга! — завопил Мишка.
Объятый пламенем бомбардировщик шел к земле. Из него вывалилось три человеческие фигурки. Вскоре над ними раскрылись парашюты. Тем временем «ишачок» метался среди бомбардировщиков, но не стрелял: он, видимо, израсходовал весь боезапас. Подлетев вплотную к немецкому бомбовозу, пропеллером срезал хвостовое оперение. Бомбовоз свалился на крыло и пошел к земле. Пошел к земле и наш «ишачок». Из бомбовоза вывалилось две фигурки, из «ишачка» — одна.
— На таран пошел, — сказал Генка и продолжал следить за небом.
Три раскрытых парашюта опускались к земле. К месту приземления летчиков мчались машины, подводы, бежали люди. Туда же во всю прыть побежали мальчишки. А летчики, между тем приближаясь к земле, продолжали стрелять друг в друга из пистолетов. Приземлились они неподалеку друг от друга. Один из немцев вскочил и побежал к лесу. Наш несколько раз выстрелил, и немец упал. Второй, освободившись от парашюта, встал и поднял руки. Наш летчик держал его под прицелом пистолета. В это время подъехала «эмка». Из машины вышел невысокий плотный военный, в петлицах шпалы.
— Подполковник, — шепнул другу Генка.
— Молодец, старший сержант, орел! — громко сказал подполковник, глядя на нашего летчика. — А теперь в машину давай.
«Орел» сорвал с головы шлем, отер мокрое от пота лицо, лоб, волосы тоже были мокрые, как будто он только что вылез из воды. На вид ему было чуть больше двадцати. Немецкого летчика вели красноармейцы.
— Куда же они летели? — размышляюще спросил Мишка.
— Куда-куда. Эльтон бомбить или Ленинск, — отозвался Генка.
— Этот уже отбомбился, — сказал Мишка и покосился в сторону немецкого летчика.