— Господи, помоги нашим! — крикнул Мишка и перекрестился.
Генка молча наблюдал за небом. Ему казалось, что один из ЯКов как-то нерасчетливо и неосторожно подставил себя «мессеру».
Напряжение боя нарастало. Генка сцепил зубы, на скулах натянулась кожа. Таким же было и Мишкино лицо. И вдруг один ЯК задымил, а затем, объятый пламенем, пошел к земле. Вдалеке раздался взрыв.
— Вот тебе и господи, — зло сказал Генка и с силой рванул пучок травы.
Теперь один наш ЯК сражался с двумя «мессерами». Напряжение боя не спадало, а мальчишки не отрывали глаз от неба. Оба молчали, не прикасаясь к недоеденному арбузу.
Задымил один из «мессеров», а затем, вспыхнув, пошел к земле. Чуть погодя раздался взрыв.
— Ну, зверюга, получил свое! — воскликнул Мишка.
Теперь два истребителя сражались один на один. Показалось, что на какой-то момент вой моторов примолк. На самом деле так и было. ЯК задымил. «Мессер» рванулся к дымившему ЯКу.
«Добить решил», — подумал Генка. Какое-то время «мессер» летел сбоку от ЯКа. Генка почему-то представил, что немец теперь улыбается, а наш летчик видит его торжествующую улыбку и ничего не может сделать.
Немец, видать, не опасался беспомощного ЯКа и на какую-то долю секунды завис перед ним. И вдруг дымящийся ЯК ожил. Он ударил по «мессеру» из всего своего оружия. «Мессер» вспыхнул и, разваливаясь на куски, пошел к земле.
— Ура-а-а! — вне себя от радости закричали друзья. — Наша взяла, наша!
— А Бог-то меня услышал, — негромко сказал Мишка.
Генка промолчал. Волоча за собой хвост дыма, над ними пролетел ЯК. Ребята увидели, как из ЯКа вывалилась фигурка летчика. Вскоре над ней раскрылся парашют.
Неподалеку виднелась лесополоса. Возле нее и должен был приземлиться наш летчик.
— Бежим! — сказал Генка и вскочил. — Летчик не знает местности, а мы сведем его в Долгий и спасем.
Мишка тоже вскочил.
— Поздно, — сказал он. — Гляди, — и до боли сжал Генкино плечо. К месту приземления летчика мчались мотоциклисты, пылили машины.
— Расстреляют или в плену сгноят, — упавшим голосом проговорил Генка и вдруг заблестел глазами, повысил голос: — А наш-то летчик хитрец — ловко надул немца и свалил его.
— Оттого и рассвирепеют немцы, — ответил Мишка и добавил: — Немец на всю катушку получил за свою самоуверенность.
До войны Иван Майбородин работал участковым инспектором. Улица Батальонная, на которой жил Генка и его друзья, входила в зону его обслуживания.
Плечистый, чуть выше среднего роста, лейтенант милиции Майбородин был крепким мужчиной с открытым, приветливым лицом. Для всей пацанвы на вверенной ему территории он был просто дядя Ваня. Для взрослых — товарищ участковый. Жителей своих улиц он знал наперечет, запросто заходил в дома и вел доверительные беседы. Мальчишки охотно делились с ним своими секретами. Иногда он о чем-нибудь их просил, и они с радостью выполняли его просьбу. Именно через них участковый знал вся и всё. Попытки хулиганства или воровства пресекал решительным образом. Местная шпана, блатные и урки его боялись и люто ненавидели. Одним словом, на своем участке Иван Майбородин порядок держал строгий. Однако своим положением не кичился. Всегда оставался дружелюбным и внимательным. За это и уважали его люди, а мальчишки, пожалуй, даже любили.