— Вот ты где, — лицо Нери по-прежнему не выражало ничего, кроме сводящего с ума равнодушия. — Я испугался, что ты меня одного кинуть решила.
— Не надейся даже, — Кантана отвернулась, стараясь скрыть бледность. На губах застыл кисловато-горький привкус рвоты. — Я могу ненавидеть тебя всеми фибрами души, но довести тебя до дома — дело чести. Мы должны успеть к визиту посыльного: если я провороню продукты, достанется от матери.
— Очень нелогичная ложь, — заметил Нери. — В одиннадцать ты должна быть на учёбе.
Кантана опустила голову. В глаза бросились ссохшиеся корки крови, сияющие сквозь разодранные чулки, и она поспешно отпустила подол, прикрывая ссадины. Слишком уж многое предстояло забыть. Бордовое лицо Гая, искажённое жаждой возмездия, боль обиды и унижения, треск шнуровки корсета, рвоту отвращения, которую невозможно обуздать. И самое главное — будоражащий запах неудачника и всплеск расцветающих в воображении образов, порождённых им. Запах дома, но не того, в который она ежедневно возвращалась. Другого. Плащ Нери пахнул ненастигнутой целью, в поиске которой она долгие годы металась по углам. Неуловимой, ускользающей синей птицей. Первозданным покоем, безмятежностью, равновесием. Недостающей частью её мозаики.
— Прости меня, — неожиданно повторил Нери. Он ёжился от холода. — Я не знал, что мои слова так сильно заденут тебя.
«Хватит об этом!» — хотела прокричать Кантана. Ярость рождалась внутри рывками, словно лава, всплесками вырывающаяся из трещин земной поверхности, но она терпеливо тушила губительные порывы. Достаточно уже слабин на сегодня! Кантане Бессамори давно пора воскреснуть.
— И ты меня прости, — улыбнулась, удивляясь, как легко удалось надеть маску.
— Мне — не за что, — Нери насуплено отвернулся. — Ты ведь права. Как бы мне ни хотелось этого признавать, по всем параметрам я — слабак и неудачник. Только такой, как я, может выпасть из собственного мира.
— Зато ты похож на подрумяненный яблочный пирог, — отметила Кантана, желая хоть как-то разрядить обстановку. — И…
«И столь же вкусно пахнешь», — хотела добавить она, но сдержалась. Не хватало ещё превратно понятых слов, которые могут расцениваться, как намёки.
Сухое, вкрадчивое шуршание веток прервало её размышления. К звуку примешался лёгкий скрежет коготков по бетону. Странно: здесь редко бывают люди. С чего бы крысам бегать: поживиться-то нечем.
— Глянь-ка! — Нери изумлённо уставился в пространство за её спиной. Кончик пальца подрагивал, перемещаясь по воздуху вслед за неизвестной целью.
Кантана обернулась, с отвращением облизывая растрескавшиеся от кислоты губы. Пришлось прислониться к замшелым щербинам стены, дабы побороть головокружение.