Хьюстон помнил, как склонился над кроваткой маленького Дэви. Как услышал его сладкое сопение. Ощутил нежный запах детской присыпки. А потом слезы и жуткую боль, пронзившую все его тело.
– Ну же, давай! – прошептал с порога незнакомец. – Или я начну стрелять.
Малыш показался Хьюстону маленькой бледной рыбкой под водой. Спящей на дне океана слез. Первый взмах получился нерешительным, и нож прошел мимо цели. А второй стал актом милосердия. Он вложил в него все тяжкое бремя безграничной отцовской любви.
Хьюстон корчился от боли, закрыв лицо руками и прижимаясь спиной к оградительному поручню маяка. Все его тело сотрясалось от конвульсивных рыданий. Поднявшись на ноги, Демарко медленно подошел к Хьюстону. Он положил ему на спину свою руку, ощутил между лопатками пылающий жар и зябкий приозерный воздух на лице. И застыл без движения, вглядываясь в разлитую вокруг темноту. Вдали тускло поблескивало разорванное ожерелье огоньков, подрагивающих и вибрирующих на волнах скорби.
А затем Демарко тоже нагнулся вперед, уткнувшись лбом в спину рыдающего человека.
* * *
Через некоторое время Хьюстон опустился на колени. А потом завалился на бок, подмяв под себя локоть. Прошло еще несколько минут, и он сел, обхватив руками колени и уронив на грудь подбородок. Демарко повернулся к озеру спиной. Ему тоже захотелось присесть, но он остался стоять, понимая, что должен еще многое выяснить.
– Как скоро вы обнаружили остальных? – начал сержант.
– Я не знаю.
– Давайте попробуем вспомнить. Наверное, через некоторое время. Когда поняли, что этот человек уже не стоит за вашей спиной, на пороге комнаты Дэви.
– Его нигде не было.
– И тогда вы пошли в другие спальни.
Хьюстон ничего не сказал. Лишь дважды кивнул головой.
– И у вас нет никаких предположений о том, кто был этот незнакомец?
– Бонни… Он как-то связан с ней. Это все, что я знаю.
Демарко задумался. Стоит ли рассказывать Хьюстону все, что ему удалось выяснить? Может, лучше спустить его вниз и усадить в машину?
– Я хотел увидеться с ней прошлой ночью. Расспросить ее. Но он был там. Он вышел на улицу, и я его увидел.
– Вы были у клуба? – спросил Демарко.
– Да… И именно там я понял, что Бонни мне не поможет. Я видел там и вас.
– Почему вы не позвонили мне? Сразу же? Вам следовало связаться со мной.
– Вы – мой друг. И полицейский. Вы бы разрывались на части, думая, как поступить.
Демарко помолчал несколько секунд. А затем резко отбросил все сомнения:
– Этого человека зовут Карл Инман. Сейчас он представляется Тексом. Он работал вышибалой в «Уисперсе», но старался не светиться. Ведь он всего три месяца как вышел из тюрьмы. За Инманом числится длинный список преступлений; многие из них были совершены с особой жестокостью. За последнее он получил четыре года. Мы пересекались с ним еще лет десять назад, когда я впервые познакомился с Бонни. С той поры Инман сильно изменился. Такое впечатление, что он сидел на строгой стероидной диете.