— Значит, ты хочешь поскорее выявить убийцу, пока моральное разложение не зашло слишком далеко?
— Естественно. Мне ни к чему все эти косые взгляды и поиски старых врагов. Дела еще не настолько блестящи, чтобы мы могли позволить себе погрязнуть в новых заговорах и вендеттах, если только мы уже не завязли в них. Малейшее непонимание — и снова прольется кровь!
— Но как ты считаешь, это один из нас?
— Проклятье! Я такой же, как все. И я тоже становлюсь подозрительным, как и остальные. То, о чем ты спрашиваешь, вполне возможно, но я не вижу никаких тому доказательств.
— А кто бы это еще мог быть?
Он скрестил ноги, потом опять вытянул их. Затем сделал еще один глоток вина.
— Черт! Нашим врагам имя легион. Но большинство из них имеют тонкую, прости меня, кишку. Они знают, какое могут понести наказание, если мы их найдем.
Рэндом сцепил пальцы на затылке и уставился на полки с книгами.
— Не знаю, как тебе об этом сказать, — проговорил он немного погодя, — но я обязан это сказать…
Я ждал. Наконец, Рэндом быстро произнес:
— Поговаривают, что это Корвин, но я в это не верю.
— Нет, — прошептал я.
— Я же сказал, что не верю. Твой отец слишком много для меня сделал.
— Но откуда такой слух?
— Ну, говорили, что он сошел с ума. Ты уже об этом слышал. Что, если с ним произошла реверсия, и он находится в придонном состоянии ума и памяти, из поры тех дней, когда его отношения с Каином и Блейзом были далеко не сердечными… Да и с любым из нас тоже, если уж на то пошло. Вот о чем сейчас говорят.
— Я не верю.
— И я тоже, но я хотел, чтобы ты знал, что и такой слух есть.
— Пусть лучше мне его не передают.
Рэндом вздохнул.
— Но не начинай первым. Все наши в подавленном состоянии. Не ищи неприятностей.
Я глотнул вина:
— Да, ты прав.
— Ну, а теперь я хочу услышать твой рассказ. Вперед! Сто бед — один ответ.
— Хорошо. По крайней мере, память об этом еще совсем свежа.
И я еще раз пересказал всю свою историю. На это ушло довольно много времени, и когда я закончил, уже начало темнеть. Рэндом изредка прерывал меня, чтобы задать вопрос, когда ему нужно было что-либо уточнить, но не вдавался в исследование случайностей и деталей, как это делал Билл. Когда я закончил свой рассказ, Рэндом встал и зажег несколько масляных светильников. Я почти слышал, что происходит у него в голове. Наконец он высказался:
— Да, с этим Люком ты поставил меня в тупик. Он ни в какие рамки не лезет. Леди с жалом меня слегка беспокоит. Но я, кажется, что-то слышал о подобных людях, хотя и не могу сейчас вспомнить, что именно. Ничего, позже само всплывет в памяти. Мне хотелось бы побольше услышать об этом твоем «Колесе-призраке». Оно почему-то тревожит меня.