— То есть?
— Бен, — сказал Гиттенс, — по-твоему, Данцигер стал бы тащиться из Бостона в Версаль ради пятиминутного разговора, не имея на руках ничего существенного против тебя?
— Вы пытаетесь меня подставить!
— Никто вас не подставляет, — сказал Лауэри. — Мы просто ставим вас перед лицом фактов.
— Нет, вы меня подставляете!
— Больше не вмешивайтесь в следствие. А еще лучше вам тут вообще не мелькать — уехать из Бостона и сидеть тихо в своем Версале. Если выяснится, что вы — полицейский-убийца…
— Мистер Лауэри, вы мне угрожаете?
— Просто информирую, ничего более.
Моя первая инстинктивная реакция на то, что произошло: наплюй и забудь!
Невозможно вот так запросто угодить в мир кафкианского «Процесса», где ты виноват уже тем, что живешь, где обвинители не считают нужным формулировать вину, где улики являются государственной тайной.
Разумеется, я не убийца!
И Гиттенс, с его богатым полицейским опытом и профессиональной проницательностью, — уж он-то никак не может верить в то, что я способен хладнокровно кого-то застрелить!
Между прочими в голове мелькнула и вовсе абсурдно-детская мысль: коту под хвост мои мечты работать в отделе по расследованию убийств! Не похож я на грозу преступников. И похоже, вряд ли уже стану. Пока что я похож на потенциального убийцу. Иначе почему меня с такой легкостью записали в подозреваемые?
Однако постепенно эмоции ушли, и осталась ясная мысль: я влип, и влип по крупному. Абсурд абсурдом, но мне, возможно, действительно скоро придется искать адвоката.
Идя по улице, я невольно оглядывался — не следят ли за мной? А может, уже передумали меня пока что не трогать и послали вдогонку полицейский наряд: догнать и арестовать злодея!
Борясь с накатом паранойи, я попытался найти Келли. Бесполезно.
Тогда я рванул к его дочери. Надо ей все объяснить. Или получить объяснения — возможно, она знает больше моего.
В бюро спецрасследований меня ожидал еще один сюрприз. Кэролайн не желала меня видеть.
Фрэнни Бойл мне так и заявил: она не желает тебя видеть.
Он стал стеной и не пускал меня в ее кабинет.
Когда дело дошло почти до драки, Кэролайн вышла в холл, чтобы не обострять ситуацию до предела. Она согласилась выслушать меня — в присутствии полицейского чина.
— Кэролайн, — возопил я, — тебе нужен свидетель при разговоре со мной? Я брежу, или мне это снится?
— Что именно ты хочешь сказать?
— Послушай, неужели ты мне не веришь? Неужели ты мне не доверяешь?!
— Бен, я тебя практически не знаю. Мы знакомы без году неделя.
Кэролайн позвонила Эдмунду Керту. Дальше последовали мерзкие двадцать минут — я ждал приезда Керта в холле. Никто со мной не разговаривал, все обходили стороной как зачумленного.