– Вот и договорились, – удовлетворенно отметила она. – И еще один важный для меня момент. Гарик мне сегодня сказал, что у моего покойного отца руки были по локоть в крови коммерсантов, чьим бизнесом он потом завладел. И если подтвердится, что свой первоначальный капитал мой отец именно так и заработал, то мне такое наследство и даром не нужно!
– Так твой бывший и так у тебя, считай, уже все отобрал.
– Не все. У меня есть еще номерной счет в австрийском банке. Гарик знает, что в свое время я такой счет открыла как бы на черный день, но заблокировать мой секретный счет он не сможет при всем желании. Все операции выполняются в этом банке только человеком, который владеет парольной книжкой, знает номер счета и секретное слово, которые известны мне одной, а парольная книжка спрятана у меня в надежном месте. В общем, кое-какие сбережения у меня остались, и я никаких денег не пожалею на то, чтобы узнать всю правду о своем отце.
– Узнаешь. Это я тебе обещаю! – заверил Эдмон.
Искать Илону он решил через своего старого приятеля Максима, с которым Эдмон в тот же день связался по скайпу. Макс сообщил ему, что Илона последние пять лет живет в Коринфе, где она купила себе квартиру на берегу моря, и дал ему номер ее мобильного телефона. Созвонившись с Илоной, Эдмон был приятно удивлен тем, что она его не забыла и даже сказала, что безумно по нему соскучилась, так что напрашиваться к ней в гости не пришлось.
Прекрасно зная, что «безумно соскучившаяся» Илона непременно уложит его к себе в койку, он полетел к ней в Коринф без Марины. Вернулся обратно в Киев он только через две недели, однако кувыркался в постели с Илоной он не напрасно. Старая любовь не забывается, и Илона была с ним так же откровенна, как и раньше, когда готова была уехать за ним на край света, и поделилась с ним всеми своими горестями и радостями, что произошли с ней после того, как они не очень хорошо расстались.
* * *
Илона признала, что упрек Эдика по поводу ее оплошности с отцовскими патронами, которые она пожалела выбросить, был справедлив, но все равно ей было до слез обидно, что он так себя с ней повел. И когда она собралась уйти от него, он даже не пытался ее остановить, что она тогда расценила как предательство.
Чувствуя себя отвергнутой, она пошла куда глаза глядят. Она двигалась по тротуару, уставившись себе под ноги, и, казалось, ничего не видела перед собой. Девятиэтажка Эдика осталась уже далеко за спиной, и она, не выдержав, свернула в ближайшую подворотню, где наконец-то дала волю слезам. Плакала почти беззвучно, уткнувшись распухшим носиком в насквозь промокший платок, и только чуть подрагивающие плечи выдавали ее. Было горько и обидно.