— Это Арбат, — пояснил Николай Иванович. — Главная торговая дорога Москвы была. Он уже значительно позже стал дворянским… Речка в овраге течёт или низкие берега у неё?
— Речка не широка, а течёт внизу, берега обрывистые. Скорее, овраг.
— Значит, Сивка. А ну-ка: какого цвета стены Кремля?
Я задумалась, напрягая мысленное зрение, но ничего необычного не заметила. Пожала плечами:
— Красные.
Николай Иванович кивнул.
— Конец пятнадцатого — середина шестнадцатого века — что ты описываешь. В огороде что растёт? — спросил он азартно.
— Огурцы, — ответила я влёт.
У меня эта грядка огуречная так и маячила перед глазами. И я всё удивлялась, какие плети жалкие: короткие, с мелкими, полузасохшими листьями, но плоды на них были. Плети гороха — тоже короткие, по земле стелются, подсыхают уже. Такой же сухой и невзрачной выглядела ботва репы на соседней грядке, а репа прямо из земли выпирала — крупная, жёлтая! Должно быть, август? Несколько грядок были пустые и совсем сухие: видно, урожай с них собрали. А в отдалении — густая зелень — не разглядишь. Пополам с сорняками. Может, морковь, а может, и петрушка. Рассказала.
— А картошка-то? — удивился товарищ Бродов. — Неужели картошки нет?!
Я смутилась. Какой огород без картошки! Но нету. Зря я затеяла эту игру: ничего-то я толком не умею разглядеть! Честно созналась:
— Не вижу. Но они ж купцы, богатые. Так просто грядки сажали, не для прокорма, — постаралась я оправдаться.
Николай Иванович весело хмыкнул и сказал непонятное:
— Два века ещё до картошки! Давай дальше!
Дальше я представила, как по улице идут навстречу друг другу красивый синеглазый мужчина, похожий на артиста Столярова, только очень уж загорелый, в нарядном красном кафтане, и девушка в длинном красном сарафане. На улице много народу и все — нарядные: какой-то большой праздник. Лето. Мужчина и девушка впервые видели друг друга. Она была дочерью богатого купца с той дороги, что не стала ещё улицей, а он — тоже купец, но ему дали приказ — какой-то «посольский» приказ. По этому приказу он побывал в дальних странствиях и только что вернулся…
«Кино про любовь» я бы товарищу Бродову ни за что не стала пересказывать, хоть бы он пытал меня.
— Посольский приказ, — выдавила я непонятное словосочетание. — Купец приехал из дальних стран, привёз тайные сведения и докладывает прямо царю. Царь доволен, одаривает купца…
Я опять глянула на Николая Ивановича. Его глаза цвета военной формы — впервые обратила внимание на цвет глаз товарища Бродова! — расширились и сверкали.
— Ты знаешь, что такое «Посольский приказ»? — спросил он быстро.