Граф подумал, что эта женщина всю жизнь провела, опираясь на надежное плечо мужа, в делах почти ничего не понимает и инстинктивно ищет защиты у мужчин. Ее напугали – она тут же укрылась под ближайшим зонтиком. Помани ее, и она с радостью доверится тебе. Или госпожа Мартинели умело изображает взволнованную дурочку?
– По-моему, это очень выгодно, – продолжала вдова. – Мой муж снял квартиру не так уж дешево, или, по крайней мере, мне так кажется, но я могла бы уступить ее вам за меньшую сумму. Он нанял ее до первого октября, и мне сказали, что сумму вычтут из его наследства, значит, платить все равно придется мне. Но это несправедливо… Почему я должна соблюдать условия найма, ведь муж мне даже не сообщил, что снял квартиру!
– Господин Гумберт вам уже все объяснил, – мягко сказал господин Фогель.
Господин Гумберт, управляющий, выразительно зашуршал бумагами, которые держал в руках.
– Мы несем ответственность перед своими жильцами, госпожа Мартинели. Это же субаренда. Они сильно потратились, подготавливая квартиру к сдаче летом.
– Да, но я не понимаю, почему он должен был внести плату вперед за июнь и июль.
– Это обычное правило, госпожа Мартинели. – По тону Гумберта было ясно – на эту тему они уже беседовали, и не раз… – Мы всегда берем аванс за половину лета, к тому же если нет поручителей…
– Нет поручителей? У него было полно поручителей! – Граф поморщился – пронзительный голос госпожи Мартинели действовал ему на нервы. А она стрекотала дальше: – Чего ради он снял квартиру на июнь, если не собирался возвращаться сюда до июля? У моего мужа не было склероза – он знал, что едет в Тун, улаживать наследственные дела в Шпице.
Господин Гумберт опять зашуршал бумагами.
– Господину Мартинели нравилось думать, что ему есть куда вернуться в Берне. Город сейчас переполнен. Квартиру снять очень непросто.
– Вероятно, поэтому он и снял такую большую. Просто громадную!
– Именно этим она ему и приглянулось, госпожа Мартинели. Он говорил: чем больше квартира, тем прохладнее. Он приехал и оформил договор 28 мая, а потом, видимо, отправился в этот Шпиц. Мы не слышали о нем до 5 июля. Затем пришло письмо – вот оно.
Рассматривая письмо, Граф снова подумал о ведре для угля в доме старого Мартинели.
– Оно было написано третьего июля, – продолжал господин Гумберт. – В нем говорится, что господин Мартинели и его слуга собираются вернуться в Берн шестого числа, а потому нам следует подготовить квартиру. В нем еще сказано, что господин Мартинели задержался в Шпице из-за болезни. Мы открыли квартиру. Она оказалась в полном порядке. Белье и столовое серебро, оставленные нашими жильцами, были на месте. Мы проверили сохранность продуктов и приобрели необходимое, а также наняли уборщицу, правда, после приезда господина Мартинели все делал его слуга. Квартира находилась в образцовом состоянии. Мне очень жаль, госпожа Мартинели, что вы не хотите остаться здесь, пока не кончится срок аренды.