– И давно вы там стоите? – спрашиваю я.
– Да практически все время, что вы этим занимались! – отвечает Камилла. Она всегда говорит так, как будто на что‐то жалуется, даже когда с тобой соглашается или когда желает тебе самого лучшего. – Фрэнк, а ты знал, что эти монеты были собственностью ТРЦ «Вестчестер»?
Я показываю на табличку у воронки: «Пожертвуйте на нужды в сфере образования в нашем районе».
– Подумайте о детях, – говорю я.
– Группа компаний «Вестчестер» благодарит вас за щедрое пожертвование от ее имени, – отвечает Оскар.
– Фрэнк, ты нас разве не представишь? – интересуется Камилла.
– А, да, это Джо, – говорю я.
Джо жмет руки Камилле и Оскару, которые после этого с одобрением переглядываются между собой.
– Фрэнк, – говорит Оскар, – сегодня мы патрулируем всю площадь «Вестчестера» за исключением последнего этажа парковки «Европа» в северо-восточной части ТРЦ. Туда мы не пойдем, там все время темно, потому что фонарь не работает.
Это тебе к сведению.
Я улыбаюсь. Оскар цепляет рацию к креплению.
– Идите, голубки.
* * *
Мы едем молча. ТРЦ огромный, и найти парковку «Европа» не так‐то просто. Я за рулем. Мы с Джо явно почему‐то начинаем волноваться. Я замечаю, что она периодически искоса на меня поглядывает. Она замечает, что я поглядываю на нее.
Мы выезжаем на последний этаж пустой парковки. Зачем? Я и сам не знаю зачем. Я просто чувствую, что должен это сделать. Джо, похоже, испытывает то же самое. Она сидит, сложив руки на коленях, как будто с нетерпением чего‐то ждет.
Оскар ошибся, сказав, что не работает один фонарь. Как выяснилось, здесь не работает ни один фонарь. Площадка залита лунным светом. Я паркуюсь в самом дальнем углу. Ночное небо кристально чистое, и мы видим, как светится изгибающийся дугой залив у Плайя-Месы. Цепочка огней уходит дальше – Сан-Марко, Палома, Карлстон и так далее… По правую сторону от нас расстилается черная гладь Тихого океана с крошечными сигнальными огнями нефтяных платформ, замерших на ночь.
– Который час? – спрашиваю я.
– Уже поздно, – отвечает Джо.
– Наверное, пора домой.
Вместо ответа Джо немного опускает стекло со своей стороны. Я делаю то же самое.
– Я стесняюсь, – признается она со смехом.
– Знаешь, люди смеются для того, чтобы избавиться от эмоционального напряжения, – говорю я и тоже начинаю смеяться.
Мы какое‐то время сидим молча. Каждый раз, когда я чуть изменяю положение тела, кожа сиденья громко скрипит.
– У тебя вся футболка грязная, – говорю я Джо.
– И у тебя, – отвечает она, касаясь моего живота.
Я притягиваю ее к себе и целую. Один поцелуй перетекает во второй. И еще в дюжину поцелуев. Джо вдруг надоедает сидеть в пассажирском кресле. Она начинает возиться на своем месте, пытаясь перелезть через консоль с дурацким стояночным тормозом и дебильным рычагом передач. Ну кто догадался расположить ее в таком идиотском месте – между передними сиденьями?