Страсть под турецким небом (Хильт) - страница 19
У нас был очень хороший контакт с одной парой. Он взахлеб рассказывал о том, что с момента их знакомства они ни на один день не расставались. Боже, с какой любовью и нежностью он говорил о своей жене! Как упоительно рассказывал о планах на будущее! Я слушала и не верила своим ушам. Неужели такое бывает? А потом мой мир рухнул. Я застала его жену за сценой с одним из своих коллег. Умут был лучшим другом моего приятеля. Когда мне было грустно, когда я ревновала или когда скучала по дому, Умут был рядом. Мы вместе пели Земфиру (песня «Хочешь» была единственным его познанием в русском языке), я могла укутаться в его дружеские объятия и пролежать, свернувшись калачиком, пару часов. Он всегда слушал меня и всегда утешал. Он был для меня каким-то символом благородной и искренней дружбы. И вот я захожу за чем-то на бэкстейдж во время ночной дискотеки, а там он и та замужняя девушка. Я стала свидетельницей страстных поцелуев и его рук, сжимающих ей задницу. Мое сердце разбилось. Я проревела всю ночь, несмотря на то что это был не мой парень и не моя подруга. Почему люди так делают? Зачем им это нужно? Розовые очки были сняты, и это было моим первым разочарованием в сказке про «они жили долго и счастливо и умерли в один день»…
Да, в тот день с меня слетели розовые очки. Скажу вам больше, я знала, что у Умута была невеста-турчанка. Они были вместе с первого курса ÖDTÜ (самый знаменитый университет в Анкаре). Очень симпатичная девушка по имени Селин. Я знала от Алту, что эта парочка уже несколько раз расставалась и что Умут несколько раз снимал Селин с подоконника, так как каждый раз она грозилась спрыгнуть, если он к ней не вернется. Но в то время, когда мы работали в анимации, у них был мир, он ездил к ней в Анкару раз в месяц, ребята планировали свадьбу. Всю ночь после увиденной мной сцены «любви» за кулисами я прорыдала. Вдобавок к измене обожаемой жены туриста тот человек, которого я считала своим лучшим другом, показал свою безответственность и предал невесту. Наутро на мне не было лица: я вдруг поняла, что если даже такие серьезные отношения имеют гнильцу, то что же, в конце концов, с моими?
На мой немой вопрос «зачем?» Умут оправдывался неделю. Каждый день он пытался найти повод поговорить о случившемся. У меня было ощущение, что он виноват передо мной: как только он не старался загладить свою вину и вернуть себе лицо в моих глазах! Мы тогда очень много говорили, и я пыталась понять, а он – объяснить. Он рассказывал, что любил Селин больше жизни, но она старалась заполнить всю его жизнь собой. Ему хотелось свободы, он попросил передышку. Но тут его ждал капкан ее шантажа: «Если я не буду жить с тобой, то вообще жить незачем!»