На свадьбе Айдына было около 600 гостей.
Официальная церемония бракосочетания называется nikah («никях»), а сама свадьба, на которой гуляет народ, – düğün («дююн»).
С раннего утра невеста в сопровождении подруг и родни готовилась к церемонии в салоне красоты. Мы с Дидем пошли в тот же самый салон делать прически. Возможно, у турок не принято приглашать мастеров на дом, я как-то не задавалась этим вопросом, но невеста в салоне – явление вполне обычное. Нашей невесте высоко забрали волосы, уложив пучок красивыми локонами, ее огромные глаза выделили еще больше, поэтому казалось, что они занимают половину ее худенького лица. Бурчин (так звали невесту) была очень красивой турчанкой, изящной, высокой и стройной, а на ее лице всегда была улыбка, которая в сочетании с ее оленьими глазами производила на всех невероятное впечатление. И свадебное платье она выбрала под стать себе, очень изящное. Честно, сколько раз я была на турецких свадьбах и ни разу не видела красивый гелинлик (платье невесты). Они все похожи на сливочный торт или пышно взбитое безе, а чем больше на платье всяких вычурных ленточек, цветочков и воланчиков – тем лучше…
Прекрасная Бурчин явилась воплощением невесты из моих снов. Ее женственные, но в то же время спортивные плечи обрамлял в меру открытый вырез без типичных рюшечек, а высокая прическа обнажала поистине лебединую шею. В белоснежном свадебном платье, подвязанном ярко-красным поясом, ее талия выглядела осиной. Красный пояс на невесте – это турецкая традиция, символизирующая невинность девушки, которая в наше время осталась лишь традицией, потому что, как правило, жених и невеста живут вместе до свадьбы.
Первая встреча жениха и невесты в этот день происходит обычно у салона красоты. Айдын был похож на киноактера: шикарный костюм, белоснежные зубы и лысая голова. Не Брюс Уиллис, нет, скорее Агент 007. Он напоминал молодого Шона Коннери. Я смотрела на них и немного завидовала.
– Какая ты красивая, Бурчин, любовь моя! – со взглядом, полным обожания, произнес жених.
– Спасибо, Айдын! – смущенно ответила Бурчин, а ее щеки залились румянцем.
– Дидем, до чего же они красивая пара! А ты хочешь замуж? – отчетливо выговаривая каждое слово, я обратилась к сестре.
– Йок, хаир (нет, нет!) – подняв брови, сказала мне Дидем и закачала головой. – Еще не время! Сейчас не хочу!
– Да не сейчас, а вообще, хочешь? Белое платье, фалан-филан («и все такое»)? Красивый жених в черном костюме?
Дидем опустила глаза и залилась краской. Улыбка на ее лице означала только одно – выйти замуж было ее сокровенной мечтой.