— Святые не лгут, — сказала жрица-гадалка. — Не безумствуй, великая царица. Твое дитя вне опасности. Его жизни ничто не угрожает. Возродившиеся из праха боги желают, чтобы он жил, а ты — нет. Опоры существования подкосились. О Мари-Луйс! Несчастная женщина!
Мари-Луйс вскочила как ужаленная и, снова рухнув, разрыдалась. Гадалка подошла к ней поближе, погладила по голове, стала утешать, возносить за нее молитвы.
Царица припала к ней, схватила за руку и заговорила:
— О заблудшая душа, спаси моего ребенка! Я готова покинуть этот мир, только бы он был жив и счастлив! Помоги мне, женщина с ликом Ерес Эпит!..
Гадалка велела привести царевича. Его привели. Нарядного, одетого по-царски.
— Вот он, всемогущая ведьма! — воскликнула Мари-Луйс. — Спаси его! Немедленно доставь к отцу, к царю Каранни! Прошу во имя всего святого!.. Во имя царя!..
Гадалка согласно кивнула.
— Хоть сыну твоему и не грозит никакая беда, его следует удалить от тебя, чтобы пресечь распространение лжи о его незаконнорожденности.
Царица сорвала с головы корону и протянула жрице-гадалке.
— Возьми это себе, только спаси мое дитя, скорее увези его к отцу, который находится сейчас на пути в Нерик! Он кровный сын своего отца, поверь мне! Поверьте мне, люди!..
Она развела волосики на затылке у мальчика и показала краснеющее там крестообразное пятно.
— Видишь этот знак, добрая жрица? Точно такой есть и на голове у моего царя-супруга, на том же самом месте! Смотри, смотри! В таких случаях боги не ошибаются! Поверьте мне!..
— Да! — воскликнула жрица. — На затылке у Каранни есть точно такой же знак. Я сама это видела, и не один раз…
Мари-Луйс вздрогнула…
— Поспеши, добрая душа, спасительница моя… Возьми мою корону, только спаси сына!..
Жрица приняла корону и, дерзко улыбаясь, сказала:
— Она давно уже моя, Мари-Луйс!
— Корона?
— Корона.
Царице показалось, что ее душат. Больше того, померещилось, будто и сына душат. Неужто перед ней та…
— Кто ты, злая душа?..
— Я Нуар!..
И она сбросила с себя черное покрывало.
Глаза Мари-Луйс налились кровью. Ноги не держали ее. Она потянулась к мнимой жрице-гадалке, но силы отказали ей, и царица рухнула на тряпье, разостланное для гадания.
Нуар схватила мальчика за руку.
— Идем отсюда, — сказала она. — Скоро ты будешь у своего царя-отца. Идем.
Окна с грохотом распахнулись, и ветер ворвался в покои, погасив все светильники.
День этот в столице занимался в туманной мгле.
Перед храмом рядами лежали тела убитых. То были воины-телохранители царицы, ее прислужницы и все приближенные.
На ступенях храма появился весь в красном верховный жрец Арванд Бихуни. Приложив к губам рог, он громогласно возопил: