Артит Арар с отчаянием взирал на Каш Бихуни.
— Так что же мне-то преподнести ему, чтобы было достаточно весомым?..
— К примеру, медеплавильни Мецамора, Нахичеван со всеми его окрестными землями, нефтеносный Басиан. Не так уж это и много, но… Престолонаследник человек сурового права, не забывай об этом.
Артит Арар почувствовал себя вконец ограбленным. Но другого пути не было, и он вынужден был последовать совету верховного военачальника, который скорее имел силу приказа. На следующий же день, когда знать снова собралась в застолье, он при всех объявил, что дарит престолонаследнику Каранни и царице Мари-Луйс мецаморские медеплавильни, весь Нахичеван и нефть Басиана.
Каранни хитро подмигнул Каш Бихуни, мол, я доволен тобой, мудрец.
Тут же была составлена дарственная грамота, подкрепленная подписями и печатями.
На рассвете следующего дня Каранни, попрощавшись с сестрою и зятем, двинулся в путь к горам Сисакана.
* * *
Весна миловала.
Пышно цвел шиповник. В Нерике установилась жаркая погода.
На площади перед храмом толпилось великое множество армян и хеттов, прибывших на поклонение. И жрецов тут было — армянских и хеттских — тоже видимо-невидимо, несколько сотен. Они все сгрудились перед самым входом в храм бога Шанта и ждали, когда начнется обряд.
Арванд Бихуни и Кама Вараш были облачены в одинаковые хитоны. У армянского жреца расчесанные на прямой пробор длинные космы спадали на плечи. Борода у него завивалась. Великий жрец хеттов был обрит наголо.
Каменного идола в образе бога Шанта вынесли из храма и водрузили на возвышение. Белые глазницы его двигались. И весь он время от времени тоже вращался…
А толпа на площади все увеличивалась. Из ближних и дальних домов и улиц шли и шли местные жители-армяне. Иные были в белых хитонах, с зелеными венками на головах. Юноши играли на свирелях, на лирах. Рабы звенели цепями, опутывавшими их ноги и руки. Они все были обриты, но на макушке у каждого оставался нетронутым клок волос. Им не разрешалось украшать себя ивовыми ветками, петь и играть на каком бы то ни было инструменте. Было в толпе и множество жриц в красных хитонах. У каждой на шее висел небольшой сосуд со священной водой, чтобы опрыскивать ею собравшихся, освящать их.
Семеро одетых во все черное жрецов вынесли из храма горящую свечу, зажженную от священного огня, и подошли к идолищу. Оно семь раз обернулось вокруг себя, издавая при этом какие-то ужасающие звуки, затем остановилось ликом в сторону реки Тер Мадон. И тут же все собравшиеся на площади опустились на колени. Хеттские жрецы вынесли из храма еще и другие идолища, обвязали их цепями, чтобы, как считалось, души не отлетели, и стали дуть в рожки, извлекая хриплые и пронзительные звуки, стали кидать камни и пускать стрелы в стены храма, отгонять злых духов. Потом вдруг разом завопили: