— О бог Шант, сам себя породивший, снизойди! Предотврати злую напасть и покарай сошедших с пути, тобою указанного!
Постепенно все входили в экстаз. Толпа на площади раскачивалась, стенала и кричала.
Переодетый и на этот раз женщиной, Арбок Перч испытывал чувство омерзения от всего, что творилось вокруг, но тем не менее старался всюду успеть, все приметить. Сколько истовости, сколько безумия под прикрытием колдовства и заговоров, чего только тут не было. А главное, он все больше убеждался, что и паломники, и жрецы хеттские прячут под своими лохмотьями оружие.
Упившиеся допьяна несколько хеттов колотили в дверь публичного дома. Изнутри спросили:
— Кто там?
— Паломники.
— Хетты или армяне?
— Хетты, хетты. Мы хорошо заплатим.
— Не впустим. А богатства употребите на лечение своих пороков. Мы вас не примем.
Хетты раскричались, потребовали немедленно открыть. Тут к ним подошла целая группа медников во главе с Минаем, и хетты вынуждены были уйти.
А главная процессия тем временем направилась к въездным воротам Нерика. Среди них выделялась Мари-Луйс со своей свитой. Она была вся в белом, на голове жемчужная корона, увенчанная белой голубкой, тоже из жемчуга. Удочеренная ею хеттская девушка, тоже вся в белом, была рядом с царицей. Локоны ее обрамлял венок из белых цветов, в руках она держала лютню, извлекая из нее нежные звуки.
За царицей следовала нерикская знать. Властитель Нерика держал в руках сине-красно-желтое царское знамя с изображенным на нем ликом бога Мажан-Арамазда.
Мари-Луйс приблизилась к собравшимся на площади армянским жрецам, приложилась к рукояти подсвечника, в котором горела свеча, зажженная от священного огня, и подала знак своей свите, чтобы продолжили путь.
Дорогой она краем глаза наблюдала за сбившимися в кучке хеттами, пыталась определить, какое впечатление на них производит ее многочисленная свита и как они себя чувствуют — смелы и решительны или, наоборот, не очень уверены.
Как бы там ни было, но с приближением царицы и хетты тоже покорно опускались на колени.
Мари-Луйс увидела вдруг в толпе Таги-Усака. Прижимая к груди лиру, он стоял в группе медников. Выходит, ему удалось собрать отряд из мастерового люда?.. Царице это пришлось по душе. Однако, когда она приметила рядом с астрологом привлекательную девушку с венком из ивовых ветвей на голове, ей стало не по себе и сердце словно ледяным холодом пронзило. Царица поманила пальцем следующего за нею Арбок Перча и шепотом спросила:
— Кто эта девушка, что стоит рядом с Таги-Усаком?
— Дочь медника Миная, божественная, — ответил Арбок Перч без тени зависти к Таги-Усаку. — Она у него единственная. Зовут Нуар.