Она силилась сказать еще что-то, но не могла. А я… Я мало что поняла. Лишь то, что едва она умрет, как заклинание сокрытия, завязанное на ее крови, падет, и маму смогут найти наемники. И к этому времени мне стоит быть как можно дальше от ее тела.
Я не хотела никуда бежать, не хотела отпускать мамину ладонь… Но последние крохи своего дара мама потратила на то, чтобы меня будто незримой гигантской рукой буквально вытянуло из съемной квартиры, протащило по обшарпанному коридору, а потом направило прочь в холод ночных улиц.
С наемниками, пришедшими за мамой, я разминулась всего на пару минут. Повернув за угол дома, я услышала рев магомобилей, подъехавших к подъезду. Отрывистые приказы, топот сапог по булыжной мостовой… А спустя десять секунд — как раз столько потребовалось, чтобы сильные здоровые мужчины поднялись на второй этаж — раздался взрыв.
На брусчатку посыпались стекла, из окон вылетели клубы дыма и языки пламени. Мама была истинным алхимиком не только при жизни, но и в посмертии: «Огонь преисподней» — так называли этот раствор — был способен сжигать не только дерево и тела, но даже плавить камень. Он, разлитый по колбам, ждал своего часа. И дождался.
Магесса Эбигейл лично готовила его, лично запечатывала склянки сургучом и зачаровывала: в качестве подарков для таких вот непрошеных гостей. Они сработали. Даже после смерти чародейки, их создавшей, взорвались.
Заклинание буксиром тянуло меня прочь. Во тьму и мрак ночного провинциального Пейрока. Туда, где в подворотнях можно лицом к лицу встретиться с собственной смертью. И я побежала, разбивая ботинками лед осенних луж, оглядываясь, дрожа от холода, страха и отчаяния, зажимая в руках мамин талисман.
По спине тек липкий пот, руки дрожали. Я уже не знала точно, где нахожусь и куда мчусь. И с каждой минутой сил становилось все меньше. Наконец я остановилась.
Вокруг был туман. Стылый, проникающий не только под одежду, но даже под кожу, сжимавший своими ледяными щупальцами сердце, убивающий душу, вымораживая ее по кусочкам. Я стояла одна на мостовой, тряслась, замерзая от стужи и отчаяния.
Одна. Одна. Одна.
— Не-э-эт! — закричала я, падая на колени.
И проснулась. В ледяном поту, с бешено колотящимся сердцем, готовым выбить ребра и вырваться наружу. Кошмар отпустил. Но я знала, что он вернется. Всегда возвращался. Я даже как-то пробовала не спать несколько ночей кряду, чтобы потом отрубиться. Кошмар выждал. И… стал сниться каждую ночь. Словно наверстывая какой-то свой график. Я смирилась и приняла как данность: раз в неделю мне предстоит рандеву с моим прошлым. Вот только жаль, что я не знала, в какую именно ночь это произойдет.