Инспектор Мэйслин считал его незаменимым для всякого рода особых поручений, особенно для тех, которые называли расследованием странных случаев. Но Корригэн был не только мозговым центром. Пиратская повязка на глазу словно ожесточила его. Корригэна знали все, однако те, кто знал его лучше других именно как детектива, частенько оказывались в больнице.
Мэйслин швырнул свою салфетку на поднос, зажег первую с утра сигарету. Сквозь колечки дыма он внимательно изучал Корригэна своими холодными, как сердце бухгалтера, глазами. Мэйслин когда-то начинал карьеру вместе с отцом Тима Корригэна.
— Как дела, Тим?
— Ничего особенного. Вчера ночью мы надели ошейник на братьев Уилкерсон. Они допустили оплошность, выбравшись из своей норы и отправившись в притон на Восьмой Авеню. У бармена имелся номер моего телефона.
— Какие-нибудь проблемы?
Корригэн пожал плечами.
— Рокки сейчас в больнице с пулевым ранением, ничего страшного. Реймонд уже позавтракал за решеткой. Что касается убийства девочки-подростка, которую он изнасиловал, то, думаю, он ее задушил.
Мэйслин качнулся вперед и вынул из стола пачку бумаг.
— Ты уже читал утреннюю сводку?
— Еще нет. Я пришел прямо сюда.
— У нас тут есть один кандидат, с которым не все ясно, — сказал инспектор. — В регистрационном журнале он записан под именем Уолтера Ингрэма. Ребята из полицейского участка квалифицировали это как самоубийство. Ингрэм, по всей вероятности, вышел из своего номера на девятнадцатом этаже отеля «Америкэн-националь», использовав окно вместо двери, и к тому же забыл парашют. Он приземлился на капот и переднее стекло такси. Парочка молодоженов наняла эту тачку в аэропорту Кеннеди. Они рассчитывали эффектно провести медовый месяц в большом городе. Однако невеста пережила такой стресс, что ее отправили в больницу.
— Ребята из участка, наверное, не зря приписали этому Ингрэму самоубийство, — сказал Корригэн. — В чем тут дело?
— В его номере нашли записку. Обычная история, «прощай — жестокий — мир — я — не — в — силах — больше — этого — выносить».
Записка от руки печатными буквами на кусочке гостиничного бланка. На маленьком столике в комнате лежала куча таких бланков.
— Печатные буквы от руки? Странно…
— Это еще ничего не значит. Они на все способны в припадке душевного расстройства, решая покончить с собой. Может быть, этот писака Ингрэм захотел как можно разборчивее изложить свое послание.
Но его слова прозвучали неубедительно. Казалось, инспектор сам не верил в то, о чем говорил.
— Что еще, инспектор?
— Записка написана шариковой ручкой. Ни в его карманах, ни в номере такой ручки не оказалось.