Я уставилась на дверь, ожидая, когда же наконец появится величественный дворецкий со странным именем Страш, но внезапно обнаружила, что сестрицы Трамвелл смотрят вовсе не на дверь, а на камин.
В следующий миг я невольно вскочила, и расплескавшийся чай отвратительной желтой струйкой устремился по моим ногам. Правая часть гигантского камина вдруг тронулась с места и начала надвигаться прямо на нас. Гиацинта как ни в чем не бывало протянула мне салфетку, а Примула со вздохом встала.
— Как неприятно! — воскликнула она. — Опять заело этот несносный запор. Надо все же найти какого–нибудь умельца, который бы его починил. Но где же отыскать такого человека? К сожалению, тайники — это еще одно утраченное искусство. Ох, прости, милочка! — Примула отстранила меня и надавила на какой–то камень в нависшей над нами скале. Камин медленно, со скрипом отодвинулся в сторону, и за ним открылся темный проем. — Все в порядке, Страш, пружину заело. Можете выходить.
Во мраке замерцал слабый огонек, и через несколько секунд перед нами предстала классическая фигура английского общества — самый настоящий дворецкий. В эту минуту, правда, столп британских традиций напоминал еще одного опереточного персонажа — трубочиста, но надменный вид дворецкого просто завораживал. Задув свечу, он поставил ее на столик.
— Прошу прощения, леди, но я, видимо, потерял счет времени. А-а… вы сами себе подали чай?! Да еще принимаете гостью! Могу ли я испросить дозволения искупить свой непростительный промах свежим чаем и вашими любимыми рыбными сандвичами?
Страш собрался ухватить поднос донельзя перепачканными руками, но Гиацинта продемонстрировала завидную реакцию. Она проворно отодвинула посуду и прикрикнула:
— Ничего не трогайте! Чем вы столько времени занимались в тайнике?
— Совершал обычный осмотр дома, мадам, и подумал, что бутылки с бренди, доставшиеся вам от покойного коменданта… то есть от вашего достопочтенного родителя, не мешает протереть от пыли.
Гиацинта фыркнула, явно не впечатленная рвением слуги.
— Надеюсь, вы не приложились к ним во всех смыслах!
От столь неприкрытого обвинения лицо Страша сделалось еще более надменным и непроницаемым. Мою особу он удостоил лишь беглым взглядом, но меня охватило странное чувство, что он без запинки смог бы сказать размер моей обуви, день, когда я проколола уши, где я провела отпуск прошлым летом и название моих духов.
— Мадам, эта молодая особа останется на вечернюю трапезу? — вопросил он замогильным голосом. — Поскольку сегодня понедельник, на ужин у нас печеная фасоль с гренками, но если вы желаете что–то более праздничное, я мог бы приготовить яйца–пашот. Шанталь известила меня, что вернется поздно вечером. Она отправилась навестить знакомого, прикованного к постели.