Нет, не темноты она боится.
— Пришла, сука? — раздался хриплый голос. — Не сдохла?
Панна Белялинска сочла недостойным отвечать на оскорбления. Она дождалась, когда пламя выровняется, а глаза свыкнуться с темнотой камеры. И только затем вошла.
Раньше в этих подвалах хранили сыры.
И колбасы.
Тонкие, толстые. Копченые окорока. Перепелов и иную дичину. Кубы свежего масла и все, в чем нужда была. Ныне от былого великолепия остались лишь пустые бочки и полки красного холодного камня. Ну и крюки для туш.
На крюк цепь и закинули.
Феликс хорошо замотал, но все одно каждый раз, заходя в подвал, панна Белялинска искала взглядом тот самый крюк, чтобы убедиться — не упала.
— Кормить будешь? — груда лохмотьев пошевелилась. — Надо же, какая добрая…
…не стоит воспринимать это человеком.
…оно не человек.
…оно… животное… способное разговаривать, похожее на человека, но животное…
…полтора сребня и оно идет за Феликсом, не задавая вопросов. Задирает подол грязного платья, раздвигает ноги, уверенное, что сомнительная его красота затуманит мозг мужчине…
…что его ждало бы, это существо? Короткая жизнь шлюхи, полная унижений? Многие болезни. И стремительное падение, которое закончилось бы мучительной смертью в канаве. Бессмысленно.
Глупо.
А так оно, существо, принесет пользу панне Белялинской, как приносили до нее куры, гуси, свиньи вот. Она ведь не совестилось, посылая их на убой?
Панна Белялинска поставила поднос на пол и, взявши с полки железную палку, подтолкнула.
— Боишься? — тварь зашлась хриплым смехом, а смех перешел в кашель.
Это плохо.
Застыла? Или все-таки подсунули больную? Чахоточную? За чахоточную они много не получат… и ведь доктора не позовешь… и вообще… чем ее лечить? Нет, Феликс, конечно, старался, но…
— Что уставилась? — девка вытерла губы рукавом.
— У тебя чахотка? — панна Белялинска нарушила молчание.
— И чего? — она не спускала взгляда с подноса. — Если так, пожалеешь? Пожалей сиротинку…
Она завыла дурным голосом, вцепилась в грязные космы, принялась раскачиваться. И вновь же подавилась кашлем.
— Чахотка, — печально произнесла панна Белялинска.
…за что ей это наказание? Почему хотя бы теперь все не прошло нормально?
Тварь скорчилась на земляном полу, задыхаясь от кашля. А потом ее вовсе вывернуло чем-то комковатым черным.
Дрянной товар.
Плохо.
Неужели Феликс не видел? Видел, конечно, но как всегда не счел нужным обратить внимание. Или решил, что и так сойдет? В этом его беда… дело затеял хорошее, но на мелочах погорел. Панна Белялинска перехватила железный прут и решительно шагнула к шлюхе, которая лежала на полу. Занесла.