И щепотку соли.
Его дотравить собираются?
— Пейте, — строго велела рыжая. — Станет легче… нас учили… я попробую вас поднять… здесь вообще есть кто-нибудь, чтобы вам помог? А то, извините, сиделка из меня несколько… неудачная…
Он сделал глоток.
Питье оказалось на удивление приятным. Кисловатым, сладким и… именно таким, как нужно, чтобы треклятая жажда отпустила. Он пил, надеясь, что не слишком разливает воду, а она молчала.
Помогала.
И…
Зачем?
Знакомы-то всего ничего, и знакомство это прошло отнюдь не лучшим образом. Любовь с первого взгляда? Или… что-то еще?
…лепестки над водой.
Венок из ромашек… у той глаза были синие. Яркие, что небо весеннее… не догонишь, не пытайся… или пытайся… кружится, хохочет, голову запрокидывая.
Будешь меня любить?
Буду.
Вечно?
А как иначе, только так и любят, чтобы до последнего вздоха… и после него, конечно, тоже… губы ветром поцелованы, щеки мягкие, пахнут ромашками. И улыбка ее с ума сводит…
…нет ее…
…ушла…
…собственною рукой, а она… она только вздохнула и сказала:
— Дурак…
Если бы оправдывалась, если бы молила о пощаде… пощадил бы, не сумел бы, а она дураком… за что?
— У тебя жар, — она положила руку на лоб, и ладошка ее была холодна.
Нельзя верить.
Нельзя…
…женщины, что ветер… ложь, ложь и только… яма вот есть… в яму падают, стенки скользкие… он лезет, лезет… а все равно соскальзывает туда, где вьется стальной рой… Марена же стоит наверху и смотрит. Смотрит-смотрит-смотрит… хоть бы руку протянула.
Помогла.
Нет.
Нельзя…
— Лежи, — велела она, и что-то горячее прижалось к вискам. — Я, конечно, целитель так себе, но… я позову кого-нибудь, ладно? Проклятье… кто ж тебя, дурака этакого, бросил одного? Руслана! Беги за помощью…
— Барышня, а вы…
— А я тут… поговорить? Конечно, поговорю…
…им этого не хватило.
Наверное.
Были поля. Была скачка безумная, когда порой сутками в седле, и кони падали, и люди сыпались. Иных оставляли там, на дороге, а коней добивали. Кровь и огонь, огонь и кровь. И еще грязь, слякоть… вши и болезни… клопы, от которых одежда шевелилась, и жрали они, казалось, живьем… травки не помогали, а магию неможно использовать — вычислят.
Жил?
Как? Как удавалось… от боя до боя, только там оживал, наполнялся самому непонятной лютой ненавистью. И сабля кружила, пела… звала… он слушал, только ее и слушал… и еще Ульяну…
…у нее глаза синие.
А губы шелушатся, это от ветра… ее бы в шелка и фамильные опалы на шею, а у нее — веревка витая. Руки за спиной связаны.
— Дурень…
— Бредит… я напоила, а он упал… — этот голос доносится издалека. — Почему он один остался? Это ведь опасно, в конце-то концов! Поразительная безответственность…