— Значит, денег вы не получали?
— Вот те крест! — хором ответили бабы, и перекрестились, и поклонились. Правда, одна уточнила.
— А пять копеек?
— Какие пять копеек? — устало поинтересовалась рыжая.
— Так… до вас барыньки приезжали. Медяков детишкам отсыпали. Мой пять копеек принес…
— Нет, это не считается. А по бумагам… расписывались?
— Где?
…расписывались, и вспомоществление, согласно оным бумагам, получили в полном размере, включая по десять рублей серебром на обзаведение хозяйством и дополнительно — детские. Ведомость давно уж передали, чистенькую, аккуратненькую, заверенную тремя подписями.
Додумается спросить?
— В бумагах. Скажем, приезжал кто из чиновников…
— Был писарчук! — радостно воскликнула бабища в мужской одежде. — Аккурат от как мы туточки пришли, так и появился… списки составлял.
— Составлял, значит, — рыжая поскребла кончик носа. — А вы в тех списках…
— Крест ставила, — бабища кивнула важно. — Он велел, я и поставила…
— Поставила… плохо…
Бабы замолчали, а рыжая махнула рукой.
— Разберемся… покажите пока мне, откуда воду берете…
…она спрыгнула, и сразу оказалось, что этим огромным женщинам, в которых явно ощущалась иная, не совсем человеческого свойства кровь, и позволявшая им выживать в горах, она едва достает до плеча. Впрочем, рыжую это, кажется, не слишком смущало.
— И мусор… отчего у вас тут беспорядок такой? — строго поинтересовалась она.
Димитрий пристроился следом.
— Неужели и дома такой был?
— Так то… мы… туточки… чего оно тут? А мы так… мы ж не знали…
…источник, некогда полноценный родник, выведенный сквозь каменную толщу к корням старого дуба, был чист и воду давал студеную, сладкую. Однако дерево почти погибло. Темная кора его отслаивалась кусками, а в трещинах виднелось гниловатое нутро. Редкие листья еще держались, слабо дрожа, но чувствовалось — и до осени не дотянут.
Каменное ложе разбили.
Вороны и лисы раскопали ямины, и вода текла, мешаясь с глинистою мертвою землей.
— Эх… хоть тут почистить могли бы, — вздохнула рыжая, опускаясь на корточки. Ботинки ее почти утонули в грязи, но она будто и не обратила внимания. — Мало ли где жить выпало… нельзя ж в таком беспорядке.
И бабищи загомонили, заголосили, выясняя, кто из них больше порядку желал и почему руки не дошли навести…
— Идите уже, — устало произнесла она. — Помогите… стыд… вы ж не свиньи, вы люди… и живите по-людски… тут или где еще… денег нет, так ведь мусор-то… мусор прибрать можно или здесь…
Она махнула рукой и повторила:
— Идите… помогите там.
— А…
— А я тут попытаюсь…