У меня бывает такое чувство, что пока я не напишу, я не получу свободы. Меня как будто захватывают в плен все мои сюжеты. Пока не напишу, не освобожусь. У меня с детства такое состояние, я всегда знаю историю от начала до конца. И просто смотрю снятое кино внутри себя. И пишу его. А еще я стала писать в детстве. В школе и во дворе ко мне относились как к странной девочке, со мной не дружили, и я чувствовала, что для меня единственный способ как-то пообщаться с другими детьми — это рассказывать то кино, которое есть внутри меня. Бесконечные фильмы. И мои ровесники приходили со мной поговорить, когда совсем было скучно, послушать мое кино. И я понимала, что когда я говорю, я как будто под защитой, меня не обижают, не дразнят за мои странности, не отнимают ничего. Мое кино меня защищает. В универе, когда я была студенткой, парни встречались с моими подругами, целовались с ними, ходили на танцы, а я всегда была в стороне от этой веселой жизни. Но зато мое внутреннее кино давало мне пропуск хоть иногда бывать там, в их чудесности. Почему-то мои истории смешили людей, нравились им и меня приглашали на всякие вечеринки, чтобы я говорила. Меня никто не приглашал на танцы или на свидание, никто не ухаживал, как за другими девочками, но зато, мне говорили: «Расскажи еще что-нибудь, про свое кино».
Прошлым летом я была в Алма-Ате, шла по улице со своей дочкой. Вдруг перед нами остановилась машина, из нее вылетел какой-то мужчина, я его даже не сразу узнала. Он крикнул мне: «Я Сергей. Ты меня помнишь?» Я помотала головой.
Он сказал: «Ты девушка с внутренним кино? У тебя еще был фильм про то, как Наполеон реинканировался в грустного пингвина и ему холодно. Ты рассказывала мне эту историю на дне рождения у Марины». И тогда я с трудом вспомнила. Сергей позвонил кому-то, еще кому-то. Вечером собралась толпа разных людей, мы пили и говорили разное. И про мои внутренние фильмы тоже.
И все-таки странная штука — жизнь. Но ведь для того, чтобы началась история, достаточно встречи двух человек...
Сценаристы рассказывают о том, как хобби помогает или мешает их основной работе
Олег Маловичко («Домовой», «Реальный папа», «Дом на обочине», «Елки»):
Творческой работой, кроме сценариев, не занимаюсь, хотя не намеренно. Рад бы, но не хочется делать это нарочно. Когда придет время — меня куда-то толкнет, или не толкнет, и это будет правильно. Я доверяюсь интуиции.
Игорь Митюшин («Ведьма», «Срочно в номер», «Жаркий лед», «Сага о хантах», «Тарас Бульба»):
Иногда рисую. Иногда с деревяшками ковыряюсь. Насчет помогает, сказать сложно, но не мешает — это точно. Главный мешающий фактор — семья, хотя он же и вдохновляющий и мобилизующий.