— Давно уже не имею вестей от него. Что с ним, куда его судьба забросила?
Пока Тухтар ел, женщина обстоятельно расспросила его, откуда он знает Палюка, что болит у Элендея, давно ли он занемог.
Прощаясь с хозяйкой, Тухтар с мольбой поглядел в ее глаза, надеясь, что она напоследок скажет, где отыскать брата. Но женщина только пожелала доброго пути.
Огорченный Тухтар постоял в раздумье около ворот и, сокрушенно вздохнув, зашагал по Утламышской дороге.
Домой он возвратился поздно вечером.
— Один?
— Нету его.
— Арестовали? Да?
Когда Тухтар закончил свой рассказ, распахнулась дверь, и он услышал за спиной запомнившийся низкий бархатистый голос.
— Не ждали? — пророкотал Палюк. — Кто тут богу душу отдавать собрался? Признавайся. Иль та земле ему плохо? Покажите-ка мне этого чудака.
Он был в костюме из тонкого синего сукна. В руке держал небольшую шкатулку, обтянутую черной блестящей кожей. После Тухтар узнал, что такая шкатулка называлась чемоданом.
— Что смотришь так? Иль привидение я? — улыбнулся Палюк.
— Да ведь не было тебя дома. Только оттуда я.
— Для кого не было, а для кого был, — хитро подмигнул гость.
Сняв фуражку и поставив чемодан на скамью, он подошел к больному:
— Что же ты, старина? М-да…
Элендей еле приметно улыбнулся, попытался встать.
Палюк помог ему подняться, снять рубаху.
— Дай-ка мне, дружище, мой сундучок.
Тухтар поспешно выполнил просьбу.
В руке Палюка появилась черная трубка, один конец которой походил на шляпку гриба. Тонкий конец трубки Палюк вставил себе в ухо, а расширенный приложил к спине Элендея.
— Дыши глубже.
Элендей вздохнул и сморщился от боли.
Палюк выслушал грудь, спину, бока. Потом начал выстукивать их пальцами. По одному месту стучал особенно долго.
— Вот очаг. Воспаленное место. М-да, батенька мой, с этим шутки плохи. Сразу надо было за мной послать. Храбришься все? Ну, ничего. Починим. Словно кузнечный горн, дышать будешь.
Палюк напоил Элендея каким-то белым лекарством, потом облепил туловище больного смоченными в воде желтенькими листочками бумаги.
— Лежи теперь и потей вволю. Когда нужно снять горчичники, я скажу Тухтару. Накрой, браток, его потеплее.
Тухтар поверх одеяла положил чапан и еще кое-что из одежды.
— А теперь, Тухтар, выйди на улицу и хорошенько посмотри, нет ли там кого. Да повнимательнее гляди, я подожду тебя.
На улице было безлюдно. Издалека доносились веселые девичьи голоса. Тухтар вспомнил, как он вместе с Сэлиме ходил на гулянья, — сердце нестерпимо заныло…
Палюк ушел. Ему предложили переночевать, но он отказался.
Прощаясь, Незихва спросила, как же дальше лечить мужа.