Шеркей повесил злополучную веревку на гвоздь, торчащий из дверного косяка, и снова уселся на завалинку.
— Молока сколько надоила? — спросил он идущую из хлева жену.
— Маловато… Убавила за последние дни. — Сайдэ слегка наклонила перед Шеркеем горшок.
— Не заквашивай. Масло пахтай, масло. Что глаза таращишь? Иль непонятно? Продавать будем. Подорожало на базаре масло, из рук рвут. А похлебку пахтой забеливать будем… Да разбуди меня завтра пораньше!
— Ехать, что ли, куда собрался?
— Ехать не ехать — сказано, разбуди. Разговаривать все стали много. Работали бы так, работали.
Сайдэ обиженно поджала губы и ушла в избу. Шеркей неторопливо обвел взглядом свои владения.
Сарай с конюшней пока постоят, а с избой беда: вот-вот кувыркнется на улицу. Непременно новую нужно ставить. И ворота тоже. Через эти каждому прохожему видно, что на дворе делается. К Каньдюку-то так не заглянешь.
Шеркей засевает три надела. Многие в деревне сеют и того меньше. Считай, через дом такой хозяин. С неочищенной картошкой похлебку варят. А на столе у Шеркея, слава богу, хлебушек не переводится. Можно и без масла обойтись. Надо в люди сперва выйти, а потом уже отъедаться. Да и тогда ни к чему баловаться. Корову, понятно, надо кормить получше — она молока от этого прибавит. Человек же не доится. Только ленивей становится с хороших харчей. Чтобы хозяйство крепло, надо копейку к копейке прибавлять, рубль к рублю, зернышко к зернышку — ни одна крошка не должна пропадать. Так умные люди у Каньдюка толковали. Богатство счет любит, бережливость.
— Сайдэ!
— Чего тебе? Шел бы спать. Ведь велел разбудить спозаранку.
Муж ничего не ответил, только громко засопел.
— Ты что это такой, словно с похмелья? Может, заболел?
— Нет, нет, здоров я. Ты вот что, опорожни-ка… это самое… желтый сундук, какой в чулане стоит. И замок, замок к нему найди.
— Зачем же это? Он занят. В нем вещи Сэлиме лежат. Что тебе в голову взбрело?
— Все вещи переложи в кадку.
— Иль им в кадке место? Найду куда положить. Для чего тебе понадобился сундук? Ума не приложу.
— Значит, понадобился, понадобился, коли говорю! — прикрикнул Шеркей.
Сайдэ пошла в чулан. Через некоторое время она вынесла мужу замок. Шеркей осмотрел его, пощелкал и направился в избу. Там было темно. Хотел зажечь спичку, но пожалел. Подошел к полке, достал с нее початый каравай, забрал оставшиеся от обеда куски. Ключ привязал к поясу.
— Когда понадобится хлеб, скажешь мне. Я выдам. Сколько нужно.
— Что это ты затеял? — удивилась Сайдэ. — Лишних едоков у нас вроде нет. Никогда у нас в доме таких порядков не было.