Особенно близко сошелся Капкай с Имедом. Иногда до полуночи просиживали, калякая о житье-бытье. Мишу Имед обучал приемам борьбы. Поэтому и удалось победить парню на Агадуе нескольких опытных батыров.
Дом Капкая стоит в овраге, на том его конце, который выходит к перешейку, пролегающему между озерами. От холма, что высится на степной стороне озер, раньше начинались заросли Сен Ыра. Теперь весь кустарник выкорчеван и луговина сплошь перепахана. Только в одном месте сохранился зеленый островок. Сломался здесь плуг Каньдюка. Случилось это на совершенно ровном месте, где не было ни камней, ни корневищ. Дед Каньдюк приезжал сам и осматривал землю. В деревне все говорят, что плуг сломали разгневанные духи…
Когда Тухтар с Ильясом пришли в кузницу, там работал один Миша. Увидев гостей, он прислонил молот к наковальне, вытер фартуком руки, приветливо поздоровался. Мальчугана погладил по голове. Потом внимательно осмотрел борону.
— Работенка пустяковая, — сказал он. — При вас же наладим. А пока я передышку сделаю.
Присели на лежащие около кузницы бревна.
— Один нынче работаешь? — спросил Тухтар.
— Нет, с отцом. Только он сейчас освежиться пошел на озеро.
— Да вроде не так жарко сегодня.
— Не скажи. Помахай-ка молотом рядом с горном — сразу запаришься. Мы каждый день купаемся. Я еще давеча ходил.
— Говорят, ты и зимой купаешься?
— А как же. В проруби. В любую погоду.
— Да ведь замерзнешь.
— Привычка. С детства так приучен. На Волге ведь жил. Знаешь, она какая?
— Слыхал. Шире нашей улицы, сказывают.
Миша улыбнулся и указал рукой с отрубленным пальцем в сторону Куржанок.
— Видишь село? Вот такой ширины Волга. А ты любишь плавать?
— В жару купаюсь.
— Лучше по утрам, когда солнце только всходит. Вода свежей и чище. По вечерам тоже хорошо. Заходи, вместе купаться будем. Покажу, как по-волжски плавать и нырять надо. Быстро научу.
— Ладно, — пообещал Тухтар.
— А вот и отец возвращается.
К кузнице приближался коренастый плечистый человек в белой, туго стянутой поясом рубашке и коротких сапогах. Из-под ловко сидящего на большой голове картуза выбивались изрядно поседевшие волосы. Лицо морщинистое, суровое, но глаза смотрели молодо, с веселой хитринкой. Кузнец вел за руку мальчика.
— Володя идет! — обрадовался Ильяс.
Капкай пожал руку Тухтару, Ильяса несколько раз подкинул выше головы, задорно приговаривая:
— Не трусь, герой! Не трусь, герой!
По-чувашски кузнец говорил свободно, словно это был его родной язык.
Миша объяснил отцу, зачем пришел Тухтар. Капкай надел прокопченный фартук, рукавицы, вошел в кузню. Миша бросил зубья в горн. Глубоко, шумно задышали мехи, посыпались искры.