― «Вестник» ― куча дерьма, ― сказал Фрэнки всем в баре, ― но он даже и близко не настолько плох, как та лживая «кокни» газетенка, на которую он работает.
― Ты не думал, что «Вестник» дерьмо, когда победил в луковом шоу? ― спросил Том.
Колин, отдавая себе отчет, улыбнулся.
― Я никогда не видел, чтобы кто-то так раздувался от гордости, что его фотография попала в газету.
― Да пошли вы нах*й, я никогда... ― но Фрэнки Тернер уже покраснел от воспоминания.
― Как только Джонни Пэтчем достал свою камеру, Фрэнки тотчас оказался здесь рядом со столом, заваленным горой его удостоенных наград луковиц. Его рубашка была такой новой, что на ней спереди все еще были отутюженные складки, и он даже уложил волосы, ты помнишь, Колин?
― Да, на секундочку, помню, ― хозяин улыбнулся при воспоминании.
Фрэнки это нисколько не понравилось. Определенно, расклад сил поменялся: люди в открытую улыбались от воспоминаний Тома.
― Убедитесь, что мои луковицы попали в кадр, может, мне стоит взять одну в руки, ― передразнил Том.
― Чушь, ― прошипел Фрэнки.
― Вы помните Джонни Пэтчема, парни? От мужчин послышался гул согласия. ― Пять футов четыре дюйма (прим.: приблизительно сто шестьдесят два сантиметра) без сапог, но ему хватило здесь всего одного взгляда на Фрэнки, чтобы сказать: «Слушай сюда, мой юный друг, я тут фотограф, а не ты, так что мы сделаем все по-моему или вообще никак».
Том показал на униженного Фрэнки.
― А этот обдолбанный мудила просто потерял дар речи и сказал: «Хорошо, друг», ― сказал Том.
Фрэнки огляделся вокруг и увидел, что все смеются над ним, даже его собственные дружки: особенно, его собственные дружки. Мужчина, казалось, видимо сжался перед Хелен, вся грозность испарилась из него.
― Да пошли вы, вы все!
Он быстрым шагом вышел из паба под громкое ироничное веселье, оставив свою наполовину выпитую пинту в баре.
***
― Ты рисковал, ― сказала Хелен Тому, когда тот сел напротив нее, ― не то, чтобы ты знал об этом. Ты был так же хладнокровен, как чертов огурец.
Он бросил на нее странный взгляд.
― Нет, не был, ― сказал ей, нахмурившись. ― Я наложил в штаны от страха. Думал, что Фрэнки собирается разбить мне бутылку об голову. Он не самый приятный человек, сама знаешь.
― Но ты выглядел таким спокойным.
― Внешне, ― сообщил он ей просто, делая еще один большой глоток пива, ― внутренне, нет.
Он улыбнулся ей.
Она открыла рот, чтобы ответить, но любые слова, которые она могла произнести, были резко оборваны режущим слух звоном с противоположного конца бара. Мужчина лет тридцати пяти держался за микрофон и решительно смотрел на экран, монтированный на ближайшей стене, когда по тому начали ползти слова, сопровождаемые очень громкой музыкой.