как обозвал это его легендарный редактор Алекс «Док» Докерти.
«От французского слова trier, обозначающего просеивать и выбирать», ― поговаривал он. ― «Твоя работа отделять дерьмо от сахара».
Люди, которые звонили, всегда полагали, что их история принесет им деньги для изменения всей жизни. Однако попадание их истории в прессу случалось редко к их величайшему недовольству. Бульварная газета, в которой работал Том Карни, имела ежедневный тираж в четыре миллиона копий. Все хотели оказаться в газете: политики всех мастей, модели, актеры, рок-группы, карьеристы, мечтатели, те, кто утратил былую славу, и безызвестные люди вместе со многими тысячами тех, кого сквернословящий редактор называл «сирые и убогие», под чем подразумевал основную публику. Только самый сочный материал попадал в прессу. Все же иногда один из этих звонивших, оказывалось, торговал не дерьмом, не сахаром, а подлинным золотом.
Женщина-аноним, звонившая этим утром, была случайным образом соединена по связи с одним из большого числа журналистов, которые дежурили за столами новостей. После Том Карни будет часто гадать о направлении, который могла бы принять его жизнь, не окажись он тем утром в офисе или если бы звонок ушел к другому репортеру в отделе новостей. Просто ответив на телефонный звонок тем днем, Том изменил свою жизнь, хотя в то время он никогда бы об этом даже не подумал.
― О чем она? ― подтолкнул он, когда женщина не принялась охотно выдавать сведения. ― Ваша история?
― Об очень известном человеке. О том, кто сидит высоко.
― Хорошо, ― нейтрально ответил он. ― Могу я узнать ваше имя, мисс?
― Никаких имен. Пока нет, просто слушайте.
Он мог сыграть жестко, сказать ей, чтобы она назвала ему имя или же мужчина повесит трубку, но, если у нее действительно стоящая история, мужчина прочитает об этом позже в газете-конкуренте. Кроме того, было что-то в том, как она говорила, в этой спешке в ее голосе, что побуждало его не прерывать звонок.
― Так что с тем известным мужчиной?
― То, что он не имел права делать, ― и она, фыркая, рассмеялась, а затем резко вновь стала серьезной. ― Он женился, видите ли, и приходит навестить нас, а ему не следовало бы этого делать, не в его положении.
― Кого нас? ― спросил он, хотя начал улавливать идею.
― Меня и некоторых других, ― сказала она, скрытничая.
― Понятно. Вас и некоторых других, ― его тон прозвучал задумчиво. ― Имею ли я право предположить, что видеться с этим мужчиной в ваших профессиональных обязанностях?
Он пытался быть тактичным.
― Вы имеете в виду, заинтересована ли я? ― огрызнулась она.