– Еще одно правомерное мнение.
– Не хотите, чтобы я об этом говорил?
– Нет.
Мы еще полюбовались радугой, и я запустил руку в твой бумажный пакет, который ты оставил рядом с собой на камне. А когда вытащил щепотку сбора, увидел, что он ярко расцвечен драже.
– Вы мне не говорили.
– Так ты же не спрашивал.
С шоколадками сбор стал вкуснее. Сжевав две горсти, я объявил, что достаточно запасся энергией для подъема по Дьявольской лестнице. Подпитанный конфетками, я забирался вдвое быстрее, но ты меня все равно обогнал. Наверху мы договорились встретиться через неделю в то же время, на том же месте.
На следующий день из школьного автобуса выпрыгнула Ханна – посвежевшая, энергичная. Ее не было на занятиях шесть недель, а возвращение в школу произошло за шесть недель до того, как она толкнула мою жизнь за край – в то место, откуда единственный путь – вниз.
Росборн, Нью-Йорк, 2008
Ханна на переднем сиденье. Размякла до термоядерного состояния, и Маккласки сомневается, куда ему повернуть в конце улицы.
«Наломал ты дров, Майки», – думал он.
Заметив на холме бар О’Салливана, решил налево – туда, откуда приехали, завернул на парковку. Свет не горит, реклама темная, на часах девять минут десятого, до открытия несколько часов. Ханне не помешало бы чего-нибудь пригубить. Да и ему тоже. Градусник на панели показывает уже восемьдесят пять.
Маккласки положил ей руку на плечо. Ханна глубоко дышала, словно готовилась что-то сказать.
– Слышь, Ха. – Его пальцы стиснули ее плечо. – О том, что там случилось, ты не думай. Все в порядке.
Еще один глубокий вздох, и она подняла голову:
– Извини, Майк. Не понимаю, что со мной произошло.
– Видал заморочки и похуже, когда не обслуживают бары.
– Вольно же тебе жить в Нью-Джерси. – Ханна вытерла щеки, всхлипнув.
– Будем смеяться собственным шуткам. – Он потрепал ее по плечу. – Вижу, тебе уже лучше.
– Лучше всех. – Она накрыла его руку ладонью. – Вот что, Маккласки, высади меня у дома подруги и мчись куда хочешь, без оглядки.
– Не дождешься, Ха. Я буду твоей командой.
Ханна позвонила подруге предупредить, что они едут, и показала Маккласки дорогу. В городе было полно готовившихся к походу в горы туристов; у всех цветные веревки, пояса с защелками, стаканчики с утренним кофе в руках, а вдали темнел суровый хребет.
Когда они приблизились к дому, из дверей выбежали две девочки.
– Большая Кэти, маленькая Лизи, – объяснила Ханна, отстегивая ремень безопасности.
Выбравшись из машины, она присела на корточки, здороваясь со своими любимицами, а те, раскинув руки, весело скакали вокруг. Мать, стоя на пороге, улыбалась.