– Ну, скажите, тетя Ханна! Скажите! Скажите! – пищала Кэти.
– Пожалуйста! – упрашивала Лизи.
– Ладно. – Ханна щелкнула своей упругой повязкой на глазу и заговорщически продолжила: – Почему пираты зовутся пиратами?
– Потому что они а-р-р-р…
– А-р-р-р-р… – повторила Ханна.
– А-р-р-р-р… – рычали девочки, и каждая прикрывала левой ручонкой крохотный левый глаз.
– Кто этот дядя, тетя Ханна? – спросила Кэти, указывая на автомобиль.
Маккласки еще сидел за рулем, но опустил стекло.
– Полицейский детектив из Нью-Йорка.
– Ты попала в беду? – испугалась Лизи.
– Нет. Ты же знаешь, я добрая пиратка.
– У меня есть ордер на арест. – Маккласки высунулся из машины. – Подозреваемые роста от вот такого до вот такого.
– Нет, – возразила Ханна. – Разыскиваются живыми или мертвыми. Парочка просоленных морских волчонков.
– Я не соленая, а сладкая, – заявила Лизи.
– Я не собака, а кошечка, – подхватила Кэти, изображая кошачьи лапки.
– Детектив Маккласки, эти подозреваемые опасны? – спросила Ханна.
– Чрезвычайно, – кивнул тот. И прорычал: – Я должен немедленно надеть на них наручники.
Девочки переглянулись. Кэти схватила маленькую сестричку за руку и крикнула:
– Главная пиратка – она! – А затем обе с визгом бросились к матери.
Ханна поднялась и повернулась к детективу.
– Уезжаешь, Майк? Не бойся, Джен присмотрит за мной.
– Я еще вернусь, – ответил он. – Есть одно дельце. – Маккласки почесал ухо.
– Тогда до скорого!
– Скорого-прескорого. – Он поднял стекло.
Маккласки ехал назад через город, и Росборн представлялся милым окружением, достойным местом, чтобы растить детей, беречь природу, заниматься всяческой ерундой. Он снова поскреб ухо; хотел бы выскрести из себя голос, но не мог. Этому голосу не было дела до города с его семейным сюсюканьем – занимало одно: то, что следовало сделать.
Маккласки достал сигарету из пачки в держателе стакана и закурил.
То, что должен сделать… Звучит так же смешно, как если бы сказать: я прикрываю твою спину.
Или ты прикрываешь мою спину? Не идет ли речь о том, что я спешу быть первым? Прикрываю фронт, фланги. Может, лучше останусь в машине, положу ноги на панель и выпью кофе. А остальное пусть горит синим пламенем.
Но есть небольшая проблемка. Это будет совсем не то, что я должен сделать.
Господи, как он ненавидел этот гнусный голос! На перекрестке повернул налево: вдруг О’Салливан смилостивится и откроет двери, если он снова поедет мимо?
Но голос не исчезал. Ты в команде Ханны и должен оставаться поблизости. Это то, что называют верностью, дружище.
На сей раз он оставил пистолет в машине – прежде чем вылезти, сунул его под сиденье. Больше не требовалось прятать кобуру под пиджак, и Маккласки кинул ее на водительское сиденье.