– Спасибо. И чтобы не тратить ни ваше, ни мое время, вот вам первый. Почему вы утром извинились перед Ханной?
Мэтью улыбнулся и вскинул голову, словно посчитал вопрос бессмысленным.
– Извинился, потому что мне жаль, что я с ней сделал.
Маккласки отвернулся, почувствовав что-то неприятное в атмосфере.
– Я опасался, что вы скажете именно это.
– Опасались, детектив? Почему?
– Это сильно затрудняет ответ на вопрос номер два.
– И каков же вопрос номер два?
Маккласки пожал плечами:
– Если вам настолько жаль, почему вы купили дом Ханны?
Мэтью сделал глоток кофе.
– На это непросто ответить.
– Еще бы! Как выглядит со стороны, что вы купили дом человека, которому выбили глаз? Провокацией. И отнюдь не поведением человека, сожалеющего о содеянном.
– Провокацией? Понимаю, детектив.
– Это так?
– Пожалуй, да.
Маккласки захотелось ударить его. Но не за то, что он сказал, а чтобы выпустить пар.
– Вам захотелось устроить Ханне провокацию. Не для того ли, чтобы выманить к себе?
– Наверное. Или связаться каким-либо иным образом. Не уверен, что анализировал свои намерения, детектив.
Маккласки сжал кулак и стукнул себя по бедру, словно играл в «Камень-ножницы-бумагу».
– Зачем? Чего вы ждали от контакта с Ханной?
Обдумывая вопрос, Мэтью не сводил с детектива глаз, и тому казалось, будто на него таращится большая кошка в зоопарке. Наконец он объяснил:
– Я не очень интересуюсь психотерапией, но, вероятно, какая-то моя частица хочет, чтобы Ханна признала, что́ сделала она.
– Признала? – изумился детектив. – Что сделала она?
– Да.
– Расскажите своими словами, что же такого она совершила!
– Нет.
– По-вашему, Ханна сама привязала себя к дереву?
– Детектив, ваша проблема в том, что вы плаваете в водах истории, которую не понимаете, – усмехнулся Мэтью.
Маккласки рассмеялся:
– Это как раз не проблема, а специфика моей работы, которой я занимаюсь.
На кухонном столе под висевшими кастрюлями подал голос мобильный телефон хозяина. Маккласки откинулся на спинку стула, а Мэтью потянулся поверх его плеча, взял трубку и посмотрел на экран.
– Извините, детектив, придется ответить. – Он поднял глаза на часы на стене, немного подумал, а затем щелчком пальца оттолкнул телефон. – Прошу прощения. – Перевернул его экраном вниз. – Так на чем мы остановились?
– Вы куда-нибудь спешите? – спросил Маккласки.
– Несколько минут еще есть. И вот что, детектив: хочу добавить кое-что важное. Я купил этот дом не только для того, чтобы разозлить Ханну Дженсен. Это не главная причина, почему я его приобрел. Разве может человек объяснить свои поступки? Но вы задали мне вопрос, и я ответил, как мог, честно: провокация составляла элемент мотивации принятия решения. У меня были деньги, а этот дом, вероятно, один из лучших в округе. Я желал, чтобы Пит жил там, где хватило бы места для сиделки. Когда меня здесь нет, Селеста при нем постоянно. Хотел, чтобы Пит находился поблизости от Свангам, где провел всю свою жизнь. Он любит эти горы, долго тут работал. Хребет виден из окон с фасада, и я надеялся, что это даст толчок его памяти. Специально я за домом не охотился, поручил поиски в этой местности риелтору, и вдруг его выставили на продажу. Есть еще важный момент. Я познакомился с этим домом, когда мне было четырнадцать лет. Вам случалось что-нибудь увидеть подростком: наряд друга, драгоценности его матери, галстук отца и понять, что существует другой мир, кроме того, в котором растешь ты?