А если Мэтью ответит «нет»? Не захочет держаться от Ханны на расстоянии?
Эндрю что-то мурлыкал себе под нос. Патрик прикинул, сколько ему лет: двадцать с небольшим? Максимум двадцать пять. Темные глаза, длинные ресницы, лицо от скул резко сужается к подбородку.
На кофейном столике перед Патриком лежал еще один камень – розоватый, гладкий, блестящий. Патрик хотел взять его, но Эндрю заметил и крикнул:
– Не трогай этот драгоценный беозар или как его там!
– Что за штука?
– Точно не помню, что-то мерзкое. Он называет его камнем динозавра, а обращается с ним так, словно это череп его покойного папаши.
Патрик заметил, как Эндрю едва заметно дернул головой в сторону фото на книжной полке.
– Сомневаюсь, – сказал он. – Мэтью ненавидел своего отца.
– Потрясающе, – усмехнулся парень. – Только этого мне не хватало. Еще один с комплексом папочки. Зато сразу видно, откуда его внешность.
Патрик покосился на снимок. Старик из охраны природы, припоминал он, обладал грубоватой наружностью.
Эндрю принес чай и подал Патрику кружку с нарисованным «Юнион Джеком»[10].
– Прошу прощения, последняя чистая. Такую чушь посылают, если уезжаешь за границу, – считается, ты никак не можешь без постоянных напоминаний о прежнем месте. – Он выдвинул из-под стола табурет и сел в нескольких дюймах от Патрика. – А теперь плати за вход. Буду задавать всякие разные вопросы о той поре… Подожди, когда ты сказал, вы дружили?
– Последний раз я видел Мэтью в 1982 году.
– Сколько же лет тебе было?
– Двенадцать. Почти тринадцать.
– Тогда ему… – Эндрю принялся загибать пальцы.
– Мэтью на год старше меня.
– Следовательно, ему…
– В этом году перевалило за сорок.
– За сорок? Это все объясняет. Вот почему сукин сын не отмечал свой день рождения со мной. Я начинаю себя чувствовать как жертва насилия над малолетними.
– О чем ты хотел меня спросить?
– В этом больше нет смысла. Я не переживу того, что ему сорок.
– Тогда можно я тебя кое о чем спрошу?
– Валяй. – Эндрю принял скучающий вид.
– Так Мэтью… – Патрик не мог выговорить слова.
– Замутил разговор, продолжай. Не собираюсь тебе подсказывать.
– Мэтью… – Патрик перешел на полушепот, – голубой?
Эндрю зашелся от хохота и, чуть не выронив кружку, поставил на стол.
– Нет, Мэтью не голубой. А если бы даже был голубым, то это просто ярлык. Ему ярлыки не подходят. Ярлыки годятся на суповые консервы. Спроси его о них, когда увидишь. И потеряешь два часа жизни, которые больше не вернешь.
– Прости, у меня сложилось впечатление, будто ты…
– Я его сожитель? Любовничек?
– Да.
– Конечно. А ты, я посмотрю, немного тормоз. Все очень просто. Наш общий друг Мэтью… окей, я пытаюсь сформулировать так, чтобы он посчитал почти аппетитным. Скажем, Мэтью – и рыба и мясо, если ты меня понимаешь.