— Я полностью одета.
Валентин захлопнул книгу.
— Но твоя рубашка почти прозрачная.
Девушка покачала головой:
— Это фланель. Никто не может видеть сквозь фланель, даже супермен!
— Но она прилипает к телу.
— Но это фланель!
— Вся эта болтовня просто бессмысленна.
— Болтовня? — Вероника зло уставилась на призрака. — Забудь, что я говорила, будто ты не такой, как все. Ты только что заработал свои знак отличия мужчины, высокомерно относящегося к женщинам!
Валентин улыбнулся, словно его обрадовало это внезапное возмущение Вероники.
Неужели ему нравится ругаться? Мужчины, кому они нужны?
«Тебе», — твердили гормоны девушки, но она не слушала их. Вероника продолжила записи о недавнем уроке и не переживала, почему Валентин то пышет жаром, а то холоден как лед.
Прошло довольно много времени, прежде чем она закончила писать свои заметки, откинулась на спинку стула и стала ждать, когда Валентин закончит свою работу с книгой по генеалогии. У девушки был такой длинный день, что, несмотря на взвинченные нервы, усталость наконец взяла свое. Вероника провалилась в крепкий сон, сквозь который почувствовала, как сильные мускулистые руки обхватили и подняли ее, потом положили на матрас и накрыли простынями.
— Спокойной ночи, Рыжуля, — пожелал ей голос, когда она снова проваливалась во всепоглощающую темноту.
— Все нормально… — Валентин то и дело вспоминал сладкий голос Вероники и свое ощущение, когда она прикоснулась к нему. В те минуты, когда девушка была рядом, казалось, все и в самом деле было нормально.
Просто несколько слов, легкое касание пальцев — и для Валентина наступила священная минута умиротворения, свободная от вопросов, которые беспокоили его на протяжении ста пятидесяти лет.
Безумец!
Он должен чувствовать все что угодно, но только не умиротворение. Девственница! Как легко для него повторить трагическую ошибку прошлого и лишить себя вечного покоя!
Слишком легко, подумал Валентин, посмотрев на спящую девушку. Бодрствуя, Вероника избегала смотреть ему в глаза и прятала свое тело за безобразными, мешковатыми одеждами. Но когда она спала, ее защитная скорлупа раскалывалась. Чуть приоткрытых губ, малейшего поворота и изгиба ее тела было достаточно, чтобы вызвать острую боль в паху.
Он хотел ее. Он хотел ее, несмотря на то что она была девственницей. А может, он хотел ее именно из-за этого.
Нет Валентин не ляжет с ней в постель и не обречет свою душу на вечное беспокойное странствие, которое непременно ожидает ее, если он переспит с Вероникой Пэрриш, не получив ответа на волнующий его вопрос.