Свидетельствует житель г. Южно-Сахалинска Кан Ке Кен: «Когда мы прибыли в «такобея» для медосмотра, нас заставили раздеться. Забрали все, что ценное, в том числе и обувь, выдали спецовку и лапти. Главарь громко сказал: «Запрещаю говорить по-корейски, можно говорить обо всем, что относится к работе, но только по-японски. Понятно?!» На работе нас охраняли вооруженные охранники. Мы строили пристань для загрузки пароходов углем. Работа была тяжелая и много было производственных травм. Тех, которые из-за тяжелой травмы не могли работать, добивали на месте и бросали в море. В первый день после работы по дороге в лагерь я видел, как бежали «тако». Охранники открыли огонь и люди падали на берегу.
Бок Зи Коу приводит материалы 25-го Всеяпонского семинара по проблемам судебной медицины, состоявшемся в мае 1940-го года, где классифицируются причины смерти «тако».
I. причины смерти невозможно установить: 1. из-за запущенности гангрены или загнивания тела, 2. из-за деформированности тела…
II. Несчастные случаи: 3. спрыгивание с поезда на ходу для попытки бегства… 5.утонул в воде…
* * *
Село Нитой к концу второй мировой войны оставалось тихим местечком. Граница была далеко, «такобеи» тоже не было здесь. Каждый житель занимался своим делом: кто держал лавку, кто рыбачил, а большинство занималось сельским хозяйством. В деревне жили в основном японцы и корейцы. И как добрые соседи жили дружно, помогали друг другу. Бабушка рассказывала, что когда мне было два года я заболел лишаем и все тело покрылось язвочками, которые сочились гноем. От меня страшно воняло. Соседи — японцы посоветовали свезти меня на минеральные источники в Хоккайдо, где хорошо лечат такие болезни, собрали деньги, снабдили рекомендациями. Глядя на мои язвы, все люди отворачивались. Отец, отчаявшись, в сердцах даже предлагал бабушке бросить меня за борт, т.к. я не жилец на этом свете. На Хоккайдо нашлась добросердечная японская семья, которая, пожалев меня, приютила, помогла лечиться, и я вылечился. И я убежден, что независимо от цвета кожи, всюду есть простые люди, готовые тебе сострадать, протянуть руку помощи в трудную минуту. Вспоминает жительница г. Южно-Сахалинска Ким Со Дя (1943 г.):
«В 1942 году мои родители приехали на Карафуто из провинции Хванхе в поисках лучшей доли. Мой дядя погиб на шахте «Каваками» (Синегорская), мой отец работал на шахте, был портным, учил корейский язык корейским детям, мама работала прачкой. Но наша семья едва сводила концы с концами. Часть зарплаты японцы заставляли положить в сберкнижку. Тем самым они хотели корейцев удержать на Карафуто. И часто в трудную минуту нам на помощь приходили соседи — японцы. В детстве мы играли вместе с японскими детьми, поэтому мы научились говорить по-японски.