Вот почему в субботу, когда Кайли, вернувшись из пончиковой и войдя в гостиную, увидела — будто человека, лишившегося передних зубов, — пустое пространство вместо пианино, она была настолько ошарашена, что поначалу не поверила своим глазам.
— Я продала его, — сказала мать. — Ты ведь больше на нем не играешь, вот я и продала его фермерскому клубу, что рядом с Портлендом.
Кайли ждала телефонного звонка по поводу денег, но так и не дождалась.
* * *
Ближе к концу лета в пончиковую снова зашла миссис Киттеридж. На этот раз она была одна, и других посетителей в пончиковой не было.
— Здравствуй, девочка, — сказала она.
— Здравствуйте, миссис Киттеридж, — ответила Кайли.
— Ты все еще работаешь у этой рехнутой Рингроуз? — поинтересовалась миссис Киттеридж, заказав два пончика «без всего».
— Нет, она меня уволила, — ответила Кайли, укладывая пончики в белый пакет.
— Она уволила тебя? — удивилась миссис Киттеридж. — За что? Ты забавлялась с ее корабликом «Мэйфлауэр»?
— Нет. Просто она позвонила и сказала, что больше во мне не нуждается. И что у них проблемы со здоровьем.
— Ага. — Казалось, миссис Киттеридж что-то взвешивает в уме. — Ну, ее муж действительно нездоров.
У Кайли дрогнул подбородок.
— Он при смерти? — спросила она.
— Хуже. — Миссис Киттеридж покачала головой, а затем наклонилась к Кайли, приставила ладонь ко рту и понизила голос: — Ее муж из ума выживает.
— Мистер Рингроуз? Это правда?
— Так говорят. Кто-то видел, как он поливал тюльпанную клумбу в чем мать родила. При том, что тюльпаны давно отцвели.
Кайли уставилась на миссис Киттеридж:
— Вы шутите?
— Ничуть, — вздохнула миссис Киттеридж, — и дела его все хуже. Но, если я тебе об этом рассказала, что мне мешает рассказать и все остальное. Она кладет его в ту самую лечебницу, где лежала мисс Минни. Можешь себе представить? У них должны водиться деньги. И ей по карману поместить его в «Золотой мост», например, так нет же, она демонстративно запихивает его в это убогое заведение, и вот что я скажу… я всегда это говорила, — миссис Киттеридж дважды стукнула ладонью по прилавку, — эта женщина никогда не была к нему добра. Ни вот настолечко. — Лицо у нее было суровым.
— О-о. — Кайли прокручивала в голове услышанное. — Как же это грустно, ужасно грустно.
— Еще бы не грустно, черт побери, — завершила беседу миссис Киттеридж.
* * *
Через два дня в старшей школе, куда поступила Кайли, начинался учебный год. Школа находилась в миле от города, и мать намеревалась возить дочь туда по утрам, а возвращаться обратно Кайли предстояло пешком, если ее не подвезет кто-нибудь из знакомых. И она больше не будет учиться рядом с их старым домом, поэтому сегодня Кайли села на велосипед, поехала к тому дому и увидела, как он изменился после ремонта. Дом выкрасили в темно-синий цвет, хотя он всегда был белым, а на новеньком крыльце стояли горшки с цветами. Комната с окнами во двор, где умер ее отец, и вовсе исчезла, теперь вместо нее была большая веранда. Миновав дом, Кайли внезапно свернула за угол и покатила по мосту мимо фабрики к старой лечебнице, где она навещала мисс Минни. Остановилась на противоположной стороне улицы, слезла с велика и постояла, разглядывая здание лечебницы; облицованное темно-зеленой плиткой, оно казалось ей меньше, чем прежде. Мимо проносились одна машина за другой. Подождав, пока все проедут, Кайли пересекла улицу и зашла во двор, где парковались работники лечебницы. А затем, не желая, чтобы ее увидели, направилась к стене здания, за которой начинался лес. Прислонив велосипед к стенке, Кайли села на гравий лицом к лесу.