Потом потянулись бесконечные часы ожидания. Супругов перевели в другое помещение, такое же безликое, и оставили там одних.
— Простите, — спросил Станислав Адамович у человека, заглянувшего в комнату, — мы не могли бы куда-нибудь сходить перекусить? Хотя бы по чашке кофе с бутербродом.
— Потерпите немного. У вас скоро самолет. Там целый обед будет, — сказал человек и исчез.
Супруги изумленно переглянулись.
— Стасик, — сказала жена, — мы что же, так и улетим домой, ничего не узнав?…
Но до возвращения домой им было еще далеко. Они поняли это, когда оказались в международном аэропорту Шереметьево. Люди, сопровождавшие супругов, провели их на посадку в обход общей очереди. Супруги первыми вошли в самолет, улетающий рейсом Москва — Неаполь.
— Мы что, летим в Италию? — спросил потрясенный Станислав Адамович.
— В Италию, — подтвердил один из сопровождающих.
— Господи! Зачем?!
Сопровождающий бросил взгляд на своего напарника и, когда тот едва заметно кивнул, сказал негромко, но отчетливо:
— На опознание трупа.
— Какого трупа?… — Станислав Адамович схватился за сердце.
— Вашей дочери.
Апрель 1999 года. Потерявшая память
Она смотрела, как соседка по палате цедит из пакета в стакан вишневый сок. Ей не так уж и хотелось пить. Она с замиранием сердца ждала, чтобы эта симпатичная женщина снова заговорила. Тогда, может быть, хоть что-нибудь прояснится.
— Газеты уже такой шум подняли — ужас! — сказала соседка. — Прямо сенсация века!
— Какой шум? Из-за чего?
— Из-за тебя, конечно. Не из-за меня же. Кто у нас знаменитость?
— И что же они пишут?
— Чушь всякую. Одни ищут чеченский след, другие разоряются про мафиозные разборки, третьи вообще утверждают, что это тебя хотели убрать.
— Кому же это я так насолила? — осторожно спросила она.
— Сама знаешь! — загадочно усмехнулась соседка.
Ничего она не знала. И если ее действительно хотели убить, она даже предположить не могла, кто и за что. Надо было потихоньку выяснить у соседки по палате все, что возможно. И тогда она наверняка вспомнит.
Но тут распахнулась дверь, и на пороге палаты появились двое: мужчина и маленький мальчик.
— Привет, рыжая! — сказал мужчина, улыбаясь. — Как ты тут? Живее всех живых?
В ее голове возникла какая-то неясная картина — окутанный табачным дымом зал и люди, орущие: «Рыжик! Рыжик!»
«Это они мне кричат, — успела подумать она. — Рыжик — это я!»
Но неясное воспоминание исчезло так же мгновенно, как и появилось. Стройный молодой мужчина со смуглым лицом и чуть заметной сединой на висках улыбался ей с порога палаты.
— Привет! — сказала она.