— Наверно, можешь. Но вряд ли хочешь.
Митя, конечно, был прав, обидевшись на Жанну. И с этими чертовыми мемуарами получилось неловко, и потом она поступила по-свински, сначала вызвав Иванцова спасать похищенного Ванечку, а потом, когда и без Мити все кончилось благополучно, даже не перезвонив ему. Он сам до нее дозвонился и услышал довольно хамское: «Все хорошо. Извини. Потом поговорим». В тот момент Жанне, естественно, было не до Иванцова — но ему-то что до этого?
— Ладно тебе, Митя, — сказала она смущенно. — Ну виновата. Признаю. Но ты же знаешь, что у меня не все дома.
— Это еще мягко сказано, — ворчливо ответил он.
Жанна поняла, что прощена.
— Как ты там поживаешь? — спросила она. — Все пописываешь?
— Пописывают в сортире. А я пишу. Преимущественно в стол. Как и пишутся гениальные вещи.
— А среди твоих шедевров для кино ничего не завалялось?
— Вроде «Женщины, которая поет»? Лавры Пугачевой не дают покоя? Решила блеснуть на большом экране?
— Да нет, поздновато в сорок лет.
— А что же тогда? В режиссуру решила податься? Сейчас только ленивый кино не лудит.
— Отдохни, Иванцов! — взмолилась она. — Я для Тимура сценарий ищу.
— Вон как! Значит, мастер созрел для крупного полотна?
— Да вот, боюсь, не перезрел бы. Понимаешь, Митя, мой горный орел так на этом зациклился, что прямо усох весь.
— Так он же, наверно, не меньше чем на Канны нацелился. Или на «Оскара», — сказал Митя, помолчав. — Боюсь не соответствовать.
— Но у тебя что-то есть или нет?
— Пылится тут в столе одно странное сочинение…
— Так дай почитать. Вдруг это то что надо.
— А если нет? Лишний раз ранить самолюбие? Я с Лёкой посоветуюсь и тебе перезвоню.
— Лёка — это кто?
— Личная жена.
— Твоя?
— Да уж, ясное дело, не чужая. Или ты думаешь, что меня уж и полюбить нельзя?
— Какой вопрос! Я сама была в тебя влюблена когда-то.
— Ну? — весело удивился он. — Вот с этого места поподробней, пожалуйста.
— Все, Митенька, поезд ушел. Раньше надо было повнимательней быть. Может, я сама с твоей женой поговорю? Как, ты сказал, ее зовут?
— Лёка. Это по-домашнему. Вообще-то она Елена Васильевна.
— Ну так если я с Еленой Васильевной поговорю?
— Вот это лишнее.
— Я аккуратно. Чтобы не ревновала.
— Не в этом дело. Просто она, уж извини, вашего брата на дух не переносит.
— Какого брата?
— В смысле — всю эту вашу эстрадную тусовку.
— А что наша тусовка ей сделала?
— Да ничего. Вкус у нее такой… своеобразный.
— Да уж… — озадаченно сказала Жанна. — Ну что ж, советуйся. Только не тяни.
— Ты, надеюсь, не обиделась?
— Еще не решила. Пока!..
Больше звонить Иванцову Жанна не собиралась. Пусть там целуется со своей Лёкой. Да с чего она вообще вообразила, что у Иванцова есть что-то стоящее для Тимура? Если бы было, то не пылилось бы в столе.